Светлана Макаренко. Пятая сделка Маргариты
1. Девушка сидела в гостиной, под бронзовыми часами, на любимом маленьком кремовом диване Маргариты Александровны, и не спеша, картинно опуская ресницы в чашку с синими тюльпанами на белофарфоровом фоне, словно любуясь собою (свое отражение, она, вероятно, улавливала в гладких и хрупких стенках чашки) и прислушиваясь к звукам своего голоса, продолжала рассказ: — … Закончила местный вуз. Два года проработала в детском саду, а потом, когда ведомственное предприятие закрыли, некоторое время мне пришлось посидеть дома — растерялась, да и, знаете, как-то неохота было браться за всякие «случайные» работы. Терять квалификацию и нервы тратить на мелочи, так сказать… — она слегка тряхнула рыжеватыми кудрями и чуть дернула плечом. «Ну-у, особа! Квалификацию! Еще и выговорила!» — протянула про себя недовольно-насмешливо Маргарита Александровна Воронова, а вслух, как можно рассеянней, заметила: — А на что же вы жили, милочка? — Я делала переводы… Да и мама работала. — предполагаемая гувернантка снова лениво повела плечом. — Ну и потом, знаете… — Вы свободно владеете английским? — тут же перебила ее Маргарита Александровна, словно боясь, что девушка сейчас пустится в объяснения, которые ей, хозяйке, были не нужны совершенно! И кроме того, она как будто боялась их, заранее предполагая ответ. — Да, и французским тоже! — небрежно обронила рыжеволосая «мисс-мамзель» и опять отпила из чашки картинно-крохотный глоток. — На испанском читаю со словарем. В детстве училась в спецшколе, и окончила перед выпуском курсы английского. — А с детьми Вы работали? — Маргарита Александровна бросила незаметный взгляд на стрелки вверху. Она безнадежно опаздывала. — Да, — девица-полиглот скосила глаза в сторону ярко-красной сумочки лежащей на диване. Маргарита Александровна уловила в столь коротком и поспешном ответе какие то нервные нотки. Это ей не очень понравилось. — Там Ваши рекомендации? Разрешите взглянуть? — и потянулась за сумочкой. — Разумеется, — кивнула без пяти минут гувернантка и снова красиво отпила из чашки. Хозяйка вчитывалась в тонкие листки довольно долго и хмуро, но, увидев размашистую подпись в конце, засияла: — О, Олег Павлович… Я прекрасно знаю его. Вы занимались с его дочерью? — Да. Я готовила ее к поступлению в колледж в Норфолке, — не замедлила с ответом девица. «Ну это ты, дорогуша, врешь! — тут же мысленно парировала Маргарита Александровна, но уже через секунду отмахнулась от подозрений и недовольства, улыбаясь детской хвастливости новоявленной «Мэри Поппинс»: — Ну и ври себе, впрочем, быстрее закруглишься, милочка! А рожица очень даже ничего! Вот тебе: «и потом, знаете», — передразнила она интонацию девицы, — знаем-с, знаем, да молчим!» — и опять подавила улыбку, заговорив вслух о другом: — Катенька у Олега Павловича почти что взрослая особа — двенадцать лет. А нашему Максиму только четыре. — тут Маргарита улыбнулась уже не про себя, представив сияющее личико румяного карапуза с волосами, словно пух одуванчика, и серыми глазами-блюдцами, в которых постоянно сверкало любопытство и неподдельный интерес ко всему на свете. — Он у нас отважный толстячок. Много молчит, все исследует, любит книжки с картинками и игру в прятки. Логопед сказал, что ему полезны были бы речевые игры и занятия и прогулки на свежем воздухе… В момент едва уловимой паузы, внезапно повисшей в разговоре, раздался звонок и Маргарита с облегчением нажала кнопку мобильного: — Да? Да, я выезжаю. |
