— Госпожа Таксель. Вы должны помочь нам и ответить на несколько вопросов о вашей дочери.

 — Как она может что-то знать об этом ужасном убийстве? Она, между прочим, совсем недавно родила.

 — Мы не считаем ее никоим образом причастной, — вежливо ответил Валландер. — Но нам приходится собирать сведения из самых разных источников.

 — Что она может знать?

 — Как раз это я надеялся выяснить у вас.

 — Лучше найдите ее. Я не понимаю, что с ней могло случиться.

 — Она в безопасности, — сказал Валландер, хотя ему не совсем удалось скрыть собственную неуверенность.

 — Она никогда не поступала так раньше.

 — Госпожа Таксель, вы не знаете, где она?

 — Можете называть меня Хедвиг.

 — Вы не знаете, где она?

 — Нет. Это непостижимо.

 — У Катарины наверняка много друзей?

 — Нет. Но все — очень близкие. Я не понимаю, где она.

 — А это не может быть кто-то, с кем она общалась не очень часто? Или с кем недавно познакомилась?

 — С какой стати?

 — Или кто-то, с кем была знакома и раньше, но связь с этим человеком восстановила только недавно?

 — Она бы мне сказала. У нас с ней хорошие отношения. Куда лучше, чем обычно бывает между матерями и дочерьми.

 — Не сомневаюсь, что у вас не было друг от друга секретов, — терпеливо сказал Валландер. — Но ведь почти невозможно знать о другом человеке все. Вы же, например, не знаете, кто отец ее ребенка?

 Валландер не собирался задавать этот вопрос. Но Хедвиг Таксель выдержала.

 — Я пыталась с ней об этом говорить, — сказала она. — Но она не захотела.

 — Значит, вы не знаете, кто это? И у вас нет никаких предположений?

 — Я даже не знала, что у нее был мужчина.

 — Но про ее роман с Эуженом Блумбергом вы знали?

 — Да. Но Блумберг мне не нравился.

 — Почему? Из-за того, что он был женат?

 — Об этом я впервые узнала только из объявления о смерти в газете. Я была в шоке.

 — А почему он вам не нравился?

 — Не знаю. Неприятный человек.

 — Вы знали, что он жестоко с ней обращался?

 Ужас ее был совершенно неподдельным. На минуту Валландеру стало жаль ее. На его глазах рушился целый мир. Она невольно поняла, что много чего не знала о своей дочери. Что то доверие, которое, как она думала, между ними существовало, было всего лишь пустой оболочкой. Во всяком случае, сильно ограниченным.

 — Он ее бил?

 — Хуже. Он оскорблял ее разными способами.

 Она недоверчиво на него посмотрела, но поняла, что он говорит правду. Ей было нечего сказать в ответ.

 — Возможно, отец ее ребенка — Эужен Блумберг. Хотя они и разорвали отношения.

 Она медленно покачала головой. Но ничего не сказала. Валландер боялся, что она снова впадет в истерику. Он посмотрел на Анн-Бритт Хёглунд. Она кивнула. Валландер решил, что может продолжать. Бирк неподвижно стоял сзади.

 — Ее друзья, — сказал Валландер. — Мы должны с ними увидеться. Поговорить.

 — Я уже называла их. И вы уже с ними говорили.

 Она перечислила три имени. Бирк кивнул.

 — Кроме них никого нет?

 — Нет.