— А что, можно пять лет вместе проиграть в бадминтон и не знать человека?

 — Конечно.

 Валландер размышлял, как ему продолжить. Анника Карлман отвечала четко и ясно. Но он все равно чувствовал, как они удаляются в сторону от главного.

 — Вы никогда не видели ее с кем-то еще?

 — Мужчиной или женщиной?

 — Скажем, для начала, с мужчиной.

 — Нет.

 — Даже когда вы вместе работали?

 — Она всегда держалась одна. В той школе ею, кажется, интересовался один мужчина. По отношению к нему она вела себя очень холодно. Можно даже сказать, отталкивающе. С учениками ладила. Она была молодец. Настойчивая. Знала свое дело.

 — А с какой-нибудь женщиной вы никогда ее не видели?

 Задав этот вопрос, Валландер сразу же устыдился его бессмысленности. Но преждевременно.

 — Вообще-то, видела, — ответила она. — Года три назад.

 — С кем?

 — Я не знаю, как ее зовут. Но знаю, чем она занимается. Это было странное совпадение.

 — И чем она занимается?

 — Что она делает сейчас, я не знаю. Но тогда она работала официанткой в вагоне-ресторане.

 Валландер наморщил лоб.

 — Вы встретили Катарину Таксель в поезде?

 — Я случайно увидела ее в городе с другой женщиной. Я шла по другой стороне улицы. Мы даже не поздоровались. Через несколько дней после этого я ехала в Стокгольм. И где-то после Альвесты пошла в вагон-ресторан. Когда я собиралась расплатиться, мне показалось, что официантка мне знакома. Это была та женщина, которую я видела тогда с Катариной.

 

— Вы не знаете, как ее зовут?

 — Нет.

 — Но вы рассказали потом Катарине?

 — Нет. Да я и забыла об этом. А это важно?

 Валландер внезапно вспомнил о расписании поездов, которое он нашел в секретере Катарины Таксель.

 — Думаю, да. Какого это было числа? Какой поезд?

 — Как же я могла запомнить? — удивилась она. — Прошло уже три года.

 — Может, у вас сохранился ежедневник? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

 Муж Анники, сидевший до сих пор молча, встал.

 — Я принесу ежедневник, — сказал он. — Это было в девяносто первом или в девяносто втором?

 Она подумала.

 — В девяносто первом. В феврале или марте.

 Несколько минут они молча ждали. Музыку из другой комнаты сменили звуки телевизора. Муж Анники вернулся, протянув ей черный ежедневник. Пролистав несколько месяцев, она нашла.

 — Я ездила в Стокгольм девятнадцатого февраля девяносто первого года. Поезд отправлялся в семь двенадцать. Через три дня я вернулась. Я навещала сестру.

 — А на обратном пути вы эту женщину не видели?

 — Больше я никогда ее не видела.

 — Но вы уверены, что это была она? Что именно ее вы видели с Катариной?

 — Да.

 Валландер задумчиво на нее посмотрел.

 — Больше вы не помните ничего, что могло бы иметь для нас значение?

 Она покачала головой.

 — Я понимаю теперь, что действительно ничего не знаю о Катарине. Но в бадминтон она играет хорошо.

 — Как бы вы описали ее как личность?

 — Это сложно. Но, наверное, это тоже описание.