Она снова завела двигатель. Решила, что еще раз проедет мимо своего дома.

 Машина стояла там же. Она затормозила в двадцати метрах от нее, не выключая двигателя. Несмотря на большое расстояние и неудобный угол наблюдения, она видела, что шторы в ее квартире задвинуты. Те, что находились внутри, включили свет. Они искали. Но им ничего не найти.

 Она уехала. Постаравшись остаться незамеченной, тронулась с места спокойно, а не рывком, как обычно.

 Когда она вернулась в Вольшё, Катарина и ребенок спали. Ничего не случится. Все будет идти по плану.

 

* * *

 Валландер опять занялся письмами, когда услышал быстрые шаги на лестнице. Он встал. Это был Мартинсон. Сразу за ним спустилась Анн-Бритт Хёглунд.

 — Посмотри-ка сюда, — сказал Мартинсон. Он был бледен, голос дрожал.

 Он положил на стол раскрытую потрепанную тетрадь в черной обложке. Валландер наклонился и надел очки. Ряд имен. На полях напротив каждого — номер. Он наморщил лоб.

 — Пролистай немного вперед, — сказал Мартинсон.

 Валландер послушался. Ряд имен повторился. Поскольку на страницах были стрелочки, что-то зачеркнуто или исправлено, ему показалось, что это какой-то черновик.

 — Переверни еще пару страниц, — сказал Мартинсон.

 По его голосу Валландер слышал, что он сильно взволнован.

 Ряд имен опять повторился. На этот раз исправлений и зачеркиваний было больше.

 И тогда он увидел.

 Он нашел первое знакомое имя. Ёста Рунфельдт. Потом другие два: Хольгер Эриксон и Эужен Блумберг. С самого края их столбика были написаны даты.

 Даты их гибели.

 Валландер посмотрел на Мартинсона и Анн-Бритт Хёглунд. Оба были очень бледны.

 Никаких сомнений не оставалось. Они не ошиблись.

 — Здесь больше сорока имен, — сказал Валландер. — Она их всех собиралась убить?

 — Во всяком случае, мы знаем, кто следующий, — сказала Анн-Бритт Хёглунд.

 Она указала пальцем.

 Туре Грунден. Перед его именем был красный восклицательный знак. Но на полях не стояло даты.

 — В самом конце есть отдельный листок, — сказала Анн-Бритт Хёглунд.

 Валландер осторожно достал его. Это были записи, сделанные очень аккуратно. Валландеру пришло в голову, что почерк похож на почерк его бывшей жены Моны. Закругленные буквы, ровные и правильные строчки. Никаких зачеркиваний или исправлений. Но разобрать написанное было очень сложно. Что значили эти записи? Тут были цифры, название станции Хеслехольм, число и что-то, похожее на время из расписания поездов. 7.50. Завтрашнее число. Суббота 22 октября.

 — Что это значит? — спросил Валландер. — Что Туре Грунден собирается сойти с поезда в Хеслехольме в 7.50?

 — А может, он, наоборот, сядет на поезд, — заметила Анн-Бритт Хёглунд.

 Валландер понял. Он не раздумывал.

 — Звони Бирку в Лунд. У него есть телефон человека в Мальмё по имени Карл-Хенрик Бергстранд. Пусть он его разбудит и узнает, работает ли Ивонн Андер на поезде, который останавливается или отходит из Хеслехольма в 7.50 завтра утром.

 Мартинсон достал свой телефон. Валландер, не отрываясь, глядел на раскрытую тетрадь.

 — Где она? — спросила Анн-Бритт Хёглунд. — Где она сейчас? Ведь мы знаем, где она скорее всего будет завтра утром.

 Валландер посмотрел на нее.