— Что заставляет ее это делать? — спросила Анн-Бритт Хёглунд.

 — Это может объяснить только она сама, — ответил Валландер. — Но, возможно, она сама подвергалась насилию?

 Анн-Бритт Хёглунд не ответила.

 — Думаю, она очень одинока, — сказал Валландер. — И видит смысл и призвание своей жизни в том, чтобы убивать за других.

 — Сначала мы думали, что разыскиваем наемника, — сказала она. — А теперь ждем, что на заброшенную вышку приедет женщина-кондуктор.

 — И все-таки с наемником мы не так уж ошиблись, — задумчиво сказал Валландер. — За исключением того, что это женщина и работает, насколько нам известно, бесплатно. Все-таки здесь есть что-то общее с нашей первой версией.

 — Катарина Таксель рассказала, что познакомилась с ней через группу женщин, собиравшихся здесь, в Вольшё. Правда, их первая встреча произошла в поезде. Ты был прав. Она спросила Катарину про синяк на виске. Та попыталась увернуться. Но она ее разгадала. Ее избил Эужен Блумберг. Я так и не поняла до конца, как это случилось. Но Катарина подтвердила, что Ивонн Андер раньше работала в больнице и еще на «скорой помощи». Там она видела много избитых женщин. Потом она их разыскала. Пригласила в Вольшё. Наверно, можно сказать, что это была неформальная кризисная группа. Она знала, кто избивал этих женщин. И потом что-то произошло. Катарина Таксель призналась, что это, конечно же, Ивонн Андер навещала ее в больнице. Во второй раз Катарина назвала ей имя отца ребенка. Эужен Блумберг.

 — И этим подписала ему смертный приговор, — сказал Валландер. — Мне кажется, она давно к этому готовилась. Но произошло что-то, что развязало ей руки. Однако что именно — нам с тобой неизвестно.

 — А она сама это знает?

 — Будем надеяться, что знает. Если она не совсем сумасшедшая.

 Они ждали. Ветер налетал резкими шквалами. К воротам на двор подъехала полицейская машина. Валландер попросил их некоторое время не возвращаться. Он никак это не объяснил, но его просьба прозвучала как приказ.

 Они продолжали ждать. Оба молчали.

 Без четверти одиннадцать Валландер осторожно положил руку на ее плечо.

 — Это она, — тихо сказал он.

 Анн-Бритт Хёглунд увидела. Кто-то подошел к холму. Это могла быть только Ивонн Андер. Она постояла и осмотрелась. Потом полезла на вышку.

 — Я обогну холм за двадцать минут, — сказал Валландер. — После выходи ты. Я буду сзади, на случай, если она попытается убежать.

 — А что если она на меня нападет? Тогда мне придется стрелять.

 — Я постараюсь этого не допустить. Я внизу.

 Он побежал к машине и быстро, как только мог, поехал к проселочной дороге, ведущей к задней стороне холма. Он, правда, не рискнул подъезжать к самому холму. От бега он тяжело дышал. Путь занял больше времени, чем он думал. На проселочной дороге стояла машина. Тоже «гольф». Только черный. В кармане куртки зазвонил телефон. Он остановился. Это могла быть Анн-Бритт Хёглунд. Он ответил и побежал дальше.

 Звонил Сведберг.

 — Где ты? Что, черт побери, происходит?

 — Я не могу сейчас объяснять. Мы у Хольгера Эриксона. Хорошо бы ты с кем-нибудь сюда приехал. С Хамреном, например. Мне некогда больше говорить.

 — Я по делу, — сказал Сведберг. — Звонил Хансон из Хеслехольма. И ему, и Мартинсону лучше. Мартинсон, во всяком случае, очнулся. Но Хансон спрашивает, не забрал ли ты его пистолет.

 Валландер остановился, как вкопанный.