Каждый квадратный метр этого места был заставлен калорийной едой. В центре комнаты стояла огромная кровать, на которой, вместо матраса и постельного белья, лежало несколько десятков килограмм вареных макарон. Прямо напротив нее стояла большая плита с духовкой и множеством кухонных принадлежностей. Практически половину стены занимал огромный холодильник с прозрачной дверцей, сквозь которую я видела килограммы мяса, сыров, колбас, овощей и деликатесов. Рядом с ним находилась забитая пельменями морозильная камера. Прямо со стен свисали целые гроздья сосисок самых разных сортов и размеров, окружающие огромный копченый свиной окорок. Везде были разложены булки для гамбургеров и хот-догов. Отдельное место занимал портативный шаурмичный ларек.

Вдобавок, у стен стояли дыбы и прочие пыточные орудия, с потолка свисали карабины, окруженные плавно качающимися колбасами.

– Аня, только не молчи, – услышала я голос Вани.

Легко сказать, мать твою за чебурек!

– И ты… ешь все это во время…

– Женщины это едят. По собственной воле.

– Ты любишь жирных?

– Я – повар.

Да уж, даже не знаю, что на это вообще сказать!

– А это… – пробормотала я, судорожно сглотнув, и указывая на хрустящий багет. – Это ты…

– Использую как дилдо, – холодно и совершенно спокойно сообщил Ваня. – А после запихиваю своему едоку в рот и заставляю съесть.

– Так значит, ты хочешь делать все это со мной?

– Только с твоего согласия.

– И что я… за это получу?

– Меня, – самодовольно проговорил Ваня, глядя мне в глаза.

То есть, тебя, и все? Слабовато, зайка. Лично я рассчитывала на машинку и квартиру в центре Москвы. Для начала.

– Пойдем, Аня. Ты изучишь договор, и после решишь, хочешь ли его подписывать.

Повинуясь воле шеф-повара, я вышла вместе с ним из комнаты и направилась обратно в гостиную, где на столе по-прежнему лежала черная папка. Ветер, залетавший в квартиру из пробитого арбалетом окна, волнующе развевал мои жиденькие волосики.

– Для начала, ты должна рассказать мне, что тебе не нравится в постели и в еде, чтобы я знал, какие действия в отношении к тебе недопустимы, – проговорил Ваня.

– Ну, как бы тебе сказать…

– Просто расскажи, что тебе не нравилось из действий и блюд твоих предыдущих партнеров.

– Понимаешь… – пролепетала я, направив на него свой фирменный простушно-невинный взгляд. – Я еще ни разу не была с мужчиной…

– Ты девственница?! – в ужасе воскликнул Ваня.

– Да… а еще… я на диете.

Миллиардер замер, словно пораженный громом. Судорожно сжимая кулаки, он закрыл глаза, казалось, считая до десяти. А после напряженным, полным холодного гнева голосом прошептал:

– Черт, Аня, почему ты мне раньше этого не сказала?

Все, что оставалось мне, это невинно захлопать ресницами… чем, кажется, я невольно выпустила контрольный в голову именитому шеф-повару.

Глава 4. Сожранные страстью

Мне стало страшно. Это, получается, что, Ваня – тот редкий вид мужиков, которых не тешит мысль быть первопроходцем? Такие разве бывает?! Я думала, что наоборот смогу выручить за свою девственность кругленькую сумму! Блин, да что за фигня?!

– Как такое вообще может быть?! – не унимался Иван Пельменный. – Тебе же уже почти двадцать два года! Почему… каким образом ты можешь все еще быть девственницей? Да еще и на диете?

– Я ждала тебя одного! – отчаянно, самоотверженно выдохнула я, глядя на него с преданностью Хатико. – И ради тебя одного следила за своей фигу…

– Да вокруг такой красотки же толпы мужиков должны были виться, да в дорогие рестораны водить!

Хо-хо! Парниша, видел бы ты меня год назад…

– Ладно, давай действовать последовательно.