— Да, как же! — сказал Роберт. — Я и не притронусь к их грязной похлебке, она у меня в горле застрянет.

В эту минуту и другие были с ним согласны. Но когда ужин был готов, то все принялись уплетать его за обе щеки. Цыгане приготовили вареного зайца с луком и каких-то птиц, похожих на цыплят. Ягненку дали сухарей, размоченных в горячей воде и посыпанных мелким сахаром. Ему это кушанье так понравилось, что он, сидя на коленях у Антеи, даже позволил двум цыганкам кормить себя с рук. Бесконечно долгим показался для детей остаток этого дня, так как им все время пришлось забавлять Ягненка. О бегстве нечего было и думать: цыгане зорко следили за ними. Под вечер Ягненок успел привыкнуть к женщине со светлыми волосами, позволял цыганятам целовать свои лапки и даже становился, положа руку на грудь, и кланялся мужчинам, «как большой». Весь табор был в восторге от него, а братья и сестры в глубине души невольно гордились оттого, что его таланты проявлялись перед такой внимательной и отзывчивой публикой. Однако, вместе с тем, дети нетерпеливо ждали захода солнца.

— Мы уже привыкли ждать заката, — шепнул Сирил. — Когда же наконец мы сумеем пожелать чего-нибудь очень хорошего и будем жалеть, что солнце зашло.

Тени от деревьев становились все длиннее и длиннее, пока наконец не слились в красноватом сумраке. Солнца не было видно — оно скрылось за холмом, но еще не закатилось. Цыгане начали терять терпение.

— Ну, малыши! — сказал человек с красным платком. — Пора уж вашим головам и на подушки. Мальчишка с нами теперь подружился, и вы, стало быть, можете отсюда проваливать.

Цыгане и цыганята столпились вокруг Ягненка, к нему протягивали руки, манили его пальцами, ласково улыбались. Но все эти искушения на него не действовали. Забравшись на руки к Джейн, он крепко обнял ее за шею, прижался к ней всем телом и так жалобно заплакал, как ни разу еще не плакал в этот день.

— Так ничего не выйдет, — сказала одна из женщин. — Дайте-ка мне его, барышня, я его скоро успокою!

А солнце все еще не закатилось.

— Расскажите ей, как надо укладывать его в постель, — тревожно шептал Сирил. — Говорите все, что придет в голову, только бы выиграть время. И будьте готовы удирать сейчас же, как только это глупое солнце надумает наконец сесть.

— Хорошо! — сказала Антея цыганам. — Сейчас мы вам его отдадим, только я должна вам рассказать, что каждый вечер его надо купать в теплой воде, а утром — в холодной. У него есть фарфоровый зайчик, с которым он купается в теплой ванне, и две утки — с ними он купается в холодной. Не знаю из чего они сделаны, но только они не тонут, а плавают. Потом, он очень не любит, когда ему моют уши, но все равно это надо делать каждый день. А если ему попадет мыло в глаза…

Женщина засмеялась.

— Будто я сама никогда ребят не купала! — сказала она. — Ну, давайте его мне. Пойди к Мелии, солнышко мое!

— Иди плочь! — крикнул Ягненок решительно.

— Да, но я еще должна сказать, как его надо кормить, — продолжала Антея. — Вы непременно должны знать, что каждое утро ему дают яблоко, а потом молоко с булкой. На завтрак иногда дают яйцо и…

— Я десятерых вырастила, — ответила женщина с черными кудрями. — Давайте-же его, барышня. Нечего больше разглагольствовать. Вот я его сейчас приласкаю, убаюкаю…

— Подожди! Мы ведь еще не решили, чей он будет, — сказал один из мужчин.

— На что он тебе, Аза, когда за твоим хвостом и так семеро ходят?

— Ну, это еще не беда, — отвечал муж Азы.