— Это вы из полиции, да? — спросила она тихо и напористо. — Слушайте, мне надо с вами поговорить. У нас тут такие дела творятся… Вам пора вмешаться, честное слово.

Глава 66

Разговор было решено продолжить где-нибудь вне больничных стен. В итоге мы с Нодди Уилкинс устроились в салоне моего «иксплорера», потягивая буфетный кофе из бумажных стаканчиков.

— Происходит что-то неладное, — начала Нодди. — На прошлой неделе, когда умер очередной мой подопечный, я вообще чуть не спятила. Мистер Харрис был такой живчик, даже передать трудно. Его готовили к выписке домой, а не на кладбище. А тут — раз! Сердечный приступ, видите ли! А ведь, насколько я знаю, его сердечко было в полнейшем порядке.

— Вам это показалось подозрительным?

— Во-первых, естественно, да! А во-вторых… когда я нашла его мертвым, у него на глазах лежали кружочки.

Я поперхнулась, чудом не забрызгав лобовое стекло.

— А? Какие кружочки? Типа монеток?

— Ну да, как бы монетки, но на самом деле вроде пуговиц. Словно с пиджака или блейзера. И с рисунком… ну-у… как чеканка, только изнутри.

— С выпуклым рельефом?

— Вот-вот, с выпуклым рельефом! Там был такой медицинский символ: змеи вьются вокруг палки, а наверху — крылышки.

— Вы имеете в виду жезл-кадуцей?

— Точно! Кадуцей…

Меня будто спихнули в канализационный люк.

На глазах мертвого пациента лежали метки!

Чем это еще может быть, как не подписью злодея?

— Это плохо, да, плохо? — зачастила Нодди, прочитав потрясение на моем лице. — Есть кое-что еще…

Она впилась в меня своими темными овальными глазами, словно долгое время сдерживалась и теперь ей, позарез нужно было высказаться.

— В первый раз, месяцев шесть назад, я нашла эти круглые штуки на глазах другого мертвого больного. Я тогда еще подумала: монеты перевозчику. Жуткое дело… Но потом, когда они появились на мистере Харрисе… честное слово, я чуть не заорала в голос. Не только со страху, но и от злости. Он мне понравился, этот старичок, забавный такой. И я ему тоже… А теперь эти штуки? Ну, уж нет, хватит с меня, пора бы тут хорошенько разобраться.

— Отчего же вы в полицию не сообщили? — спросила я скорее для проформы, потому как Уилкинс хоть и была лично мне симпатична, особым умом явно не отличалась.

— Как это — не сообщила?! Еще как сообщила! Правда, не в полицию, а старшей медсестре, а уж она обещала все передать самому мистеру Уитли! Мистер Уитли — самый главный у нас в больнице, он генеральный управляющий!

У меня так билось сердце, что в ушах гремело. Каким образом госпиталю удавалось скрывать столь дикие вещи?

— Нодди, — сказала я, — надо, чтобы вы написали заявление.

Женщина тут же отодвинулась, уткнувшись плечом в закрытую дверцу.

— Нет, пожалуйста, — испуганно отмахнулась она. — Мне без этой работы хоть в петлю! Ведь я одиночка, двое малышей…

— Понимаю-понимаю, — поспешила я ее успокоить. — Никто и не узнает, обещаю. А вы, кстати, беседовали с этим управляющим?

— Да-а уж, беседовала… Он меня чуть не съел! — Молодая женщина покачала головой при воспоминании. — Сказал, что монетки просто чья-то шутка, а если я пойду языком чесать, то больнице это влетит в приличную сумму, и придется пойти на сокращение штатов… А я не дура, мне много раз повторять не надо.