– Все ли готово? – спросил его гигант, облаченный в диковинный, но строгий наряд.

Молчаливый владел искусством сочетать несочетаемое. Так, его костюмы неизменно вызывали удивление и восхищение, но при ближайшем рассмотрении оказывались до невозможности простыми, недорогими, что приводило нарядных вельмож в неистовство. Они бы и хотели подражать своему повелителю, но у них не хватало не то выдержки, не то вкуса.

Северные князья единодушно признали, что вождь варварских племен сильно отличается от всех своих подданных. Он был прирожденным аристократом – множество мелочей указывало на его высокое происхождение. И хотя никто не осмеливался копаться в генеалогии Самаэля, по покоренным им землям ходили упорные слухи, что сын Ишбаала появился на свет от союза грозного бога и заморской царевны.

– Все готово, Молчаливый, – поклонился молодой гохон.

– Я доволен тобой, Дуолдай. Что еще?

– Прибыл к тебе странный человек. Ведет себя так, будто ему неведома твоя мощь и власть либо он тебя не боится.

– Это хорошо, что не боится. Чего ему нужно?

– Ничего не говорит этот старик. Однако если Молчаливый позволит, я бы сказал, что следует его принять. Он умен, он мудр, он силен и опасен для тех, кто ему враг.

– Необычный человек. Из здешних?

– Нет, урмай-гохон. Из пришлых. И здешние князья неровня ему.

– Быстро ты начал разбираться в князьях... – Кривая усмешка приподняла правый уголок рта исполина.

Все знавшие Самаэля поражались одной его особенности – кожа его оставалась такой же гладкой и шелковой, как у младенца. Золотисто-коричневый атлас напоминала она смотрящему. Вот и сейчас легко разошлась складка у рта, разгладилась, не оставив следа. Архан Дуолдай подавил дрожь в голосе и спросил:

– Звать ли старика?

– Зови, – махнул рукой урмай-гохон.

Тот, кто вошел в его покои в сопровождении трех дюжих багара, вооруженных с ног до головы, стариком мог называться лишь потому, что иного слова Архан Дуолдай не подыскал. Тем не менее такое определение гостю не подходило. Скорее его следовало называть долго жившим . человеком.

Был он невелик ростом, сухощав, подтянут и строен, как юноша, хотя седые волосы и суровое обветренное лицо с ястребиным носом и прозрачными голубыми глазами выказывали опыт и умудренность, присущие старости. Двигался же этот человек слишком легко и плавно, для того чтобы заподозрить, что годы оставили на нем свой след.

– Кто ты? – спросил Самаэль, чувствуя, что вошедший ему интересен.

– Меня зовут Декла, Молчаливый. И я пришел к тебе по важному делу.

– Какое дело может быть у тебя ко мне? – произнес урмай-гохон.

– Это я скажу тебе, когда мы останемся одни.

– Вы не останетесь одни с урмай-гохоном, – вмешался Архан Дуолдай.

– Молчаливый боится немощного старца? – насмешливо спросил Декла.

Юный гохон вспыхнул до корней волос, багара схватились за оружие, и только Самаэль остался спокоен. Он даже изобразил на лице подобие улыбки:

– Хитер ты, старик. Хоть и не немощен. Выкладывай, что у тебя.

– Когда тайну знают двое, ее знают все, – упрямо повторил Декла. – Если ты не примешь другого решения, вели отпустить меня.

Не в привычках урмай-гохона было подчиняться чьей-либо воле или капризу.