Более двух часов проплакал ребенок, потом понемногу затих. Фрикетта взяла его за ручку и повела по лагерю. Лагерная суета, шум, лошади, оружие — все это заняло ребенка, развлекло его. Фрикетта гуляла с ним долго, так что он утомился и захотел спать. Фрикетта вернулась в лазарет и уложила мальчика на мягкой койке, где он сейчас же крепко заснул.

В это время за Фрикеттой пришла Долорес. Масео хотел представить ей всех своих офицеров, будущих ее товарищей.

Когда обе девушки вошли в палатку к генералу, примчался верховой на взмыленной лошади. То был разведчик.

— Какие вести? — спросил вождь инсургентов.

— Важные, генерал. Приближаются новые колонны конных волонтеров.

— Кто командир?

— Полковник Агвилар-и-Вега.

— Ну что ж… Мы устроим хорошую встречу этому гордому и злому гидальго.

— Генерал, — перебил его Карлос Валиенте, — на два слова.

— Говори.

— Прошу тебя, сделай мне одолжение, распорядись, чтобы жизнь этого человека сохранили.

— Зачем тебе это? Ведь он твой злейший враг.

— Верно.

— Он хотел тебя умертвить.

— И это верно. И все же я требую, я прошу, чтобы жизнь его была вне опасности.

— Я ни в чем не могу тебе отказать… Пусть будет по-твоему.

Операция удалась, но оставшиеся в лагере испанцы защищались храбро и умело.

Мариус оставался при амбулатории с Фрикеттой, но выпросил себе у Масео ружье. Ему дали превосходную дальнобойную винтовку. Как только загремели первые выстрелы в отряд, который повел атаку на траншею испанцев, Мариус решил воспользоваться своим оружием. Он обратил внимание на ближайший блокгауз испанского лагеря; перед блокгаузом стояла кучка солдат и гарцевал на прекрасном коне офицер в мундире, богато расшитом золотом. Несмотря на то что всадник находился от Мариуса на расстоянии тысячи двухсот метров, никак не менее, Мариус прицелился и выстрелил.

Ко всеобщему удивлению, конь под офицером сделал вдруг высокий прыжок, взвился на дыбы почти вертикально и тяжело повалился наземь, увлекая всадника.

Мариус с гордостью и торжеством поглядел на изумленную Фрикетту и сказал не без задора и хвастовства:

— Э!.. Каков я стрелок, а? Да это еще что!.. То ли мы проделывали бывало!.. Вот вы увидите.

И он сделал еще несколько выстрелов, но на этот раз не таких удачных.

Инсургенты двигались вперед, но двигались медленно, потому что испанцы сопротивлялись упорно. Инсургенты несли тяжкие потери.

В восьмистах шагах от траншеи нападающие вынуждены были остановиться.

Масео весь трепетал от бешенства, видя, что лучшие его люди гибнут беспомощно под огнем испанцев.

— Орудия сюда! — крикнул он зычным голосом. — Привезти орудия!

Привезены были две страшные машины, тоже американского происхождения, как и все вообще военные припасы инсургентов. Машины эти были не тяжелы — их привезли люди.

Одна из них остановилась неподалеку от той группы, которую составлял врачебный персонал отряда с Фрикеттой в их числе.

— Что за уморительная артиллерия! — заметил Мариус тихо Фрикетте, сохранявшей все время полное хладнокровие.

Действительно, пушка была очень странная. Это были три большие трубы из стали, средняя в пять метров длины, а две другие в четыре. Трубы эти прочно скреплялись на концах стальными обручами. У основания одной из труб находился подвижной барабан, в который вкладывался обыкновенный патрон с бездымным порохом. Взрыв этого патрона вытеснял воздух из первой трубки во вторую, а потом в среднюю, называемую ружьем. Среднюю трубу предварительно заряжают стальным снарядом, начиненным динамитом.