— Я?! — воскликнула госпожа Робер. — Я готова плакать…

— Но почему же, мама?

— А потому, моя дорогая, что сердце матери может многое отгадывать. Мне кажется, что тот, кто писал эти хорошие строки, скоро сделается самым близким нашим родственником и будет называть тебя уже не кузиной, а…

— И тебе это не по душе?

— О, нет, напротив! Я с восторгом назову его своим сыном, потому что считаю его способным дать счастье моей дочери.

— Ты не ошиблась, мама… И ваша Фрикетта теперь уже не покинет вас.

— И это будет скоро? — спросил старик.

— Не знаю, отец. Ты забываешь, что он солдат, и его новое отечество в нем нуждается!.. Нет, это будет потом… после… чего бы мне это ни стоило!.. Да… после… когда совершенно успокоится несчастный пылающий остров!

И молодая девушка, не выдержав, упала на грудь своей матери и судорожно зарыдала.

Госпожа Робер крепко сжала в объятиях Фрикетту, а старик, не замечая текущих у него из глаз слез, с бесконечной любовью смотрел на дорогих его сердцу существ — дочь и жену.