Залежи находили в древних местах, развалинах и храмах, и когда-то, видимо, их было много, еще до того, как Богиня создала людей. Фасматоры предполагали, что этот материал остался после того, как Богиня вырезала нашу реальность.
Он был более редким, чем золото, бриллианты и облидит. Айлет поражалась даже небольшому количеству во флаконе.
Тень домины работала — магия окружила флакон и управляла жидким эйтром, взывала в жизни свойства, о которых Айлет и не догадывалась. Странная алхимия физического и духовного, осязаемого и нет. Жидкость во флаконе стала бурей энергии, пульсировала так, что даже смертные без тени могли ощутить.
А потом буря резко утихла. Пульс пропал, и эйтр опустился… и изменился.
Фасматрикс перевернула бутылочку над ладонью, высыпалась серебристая пыль.
— Вот, доминус Фендрель, — сказала она без эмоций. — Вот и твой ответ.
— Она родилась с тенью. Как я и думал, — Фендрель стоял над Айлет как ангел. Он повернулся и рявкнул эвандерианцам в холле. — Готовьте костер.
Сердце Айлет замерло. Она не верила в услышанное, не понимала слова доминуса. А потом ужас вспыхнул в ней, и она завизжала:
— Нет! Ошибаетесь! Невозможно! — ее тело боролось почти против ее воли, но с такой силой, что мужчина, давящий коленом на ее спину, упал на бок, и она почти вырвалась из хватки двух других. — Нет, прошу! Я не родилась с тенью! Не делайте этого! Нет! — она рыдала, ее тошнило, она почти сошла с ума от страха. Она не знала, что делала, что говорила.
— Отведите ее в комнату и верните проклятия на крови, — сказала фасматрикс, перекрыв голосом рев в голове Айлет. — Мы немедленно начнем подготовку. Казнь пройдет на рассвете.
Эвандерианцы подняли Айлет с пола, завели руки ей за спину, чтобы она не могла бить их. Она боролась, но сила в ней после первой вспышки ужаса угасала, и она осталась безжизненной в их руках. Ее разум бушевал, она вытянула шею, искала взглядом помощь.
Ее взгляд упал на лицо Террина, побледневшее под низко опущенным капюшоном.
Глава 6
Фендрель сидел на краю кровати в скромной спальне, в которой обитал в Дюнлоке. Как брат короля, он мог выбрать хорошие покои, но это не подходило Черному капюшону. Он был человеком дороги, потрепанным сложностями и потерями. Он не мог заставить себя удобно устроиться на шелковых подушках.
И он сидел на узкой кровати, сняв кожаный щиток с левой руки. Он передавил руку до этого ремешками щитка и бинтами, и без этого давления он скривился от облегчения и боли. Он закатал рукав, белые бинты были в черных пятнах.
Времени было мало.
Он мрачно смотрел на правду, размотав бинты и разглядывая три уродливые ранки. Черная кровь была поражена тенью, тьма как чернила текла по его венам. Вскоре ему придется выбрать, кто применит к нему Нежную смерть. Вскоре ему придется принять свою судьбу и передать наследие.
Он с шипением прижал влажную ткань к ранкам. Даже небольшое прикосновение причиняло боль, но Фендрель едва ощущал это. Мысли мучили его сильнее.
Террин должен был продолжить его путь, занять его место. Закон Эвандера не давал венаторам заводить детей, ведь такой ребенок был бы рожден с тенью, был бы мерзостью, как девушка, которую они убьют через несколько часов.
Но когда он нашел Террина после боя в Кро Улар, Фендрель понял, что этот мальчик будет обучен им по законам Эвандера. Он нашел того, кто станет вместо Фендреля Черным капюшоном и будет рядом с Золотым принцем, как Фендрель был рядом с Избранным королем. Он был его сыном.
Но все рухнуло…
Дверь спальни, которую Фендрель точно запирал, распахнулась, ударилась об стену и так задрожала на петлях, что могла сломаться.
— Что вы наделали, Фендрель?
Фендрель медленно моргнул, вдохнул. |