А что, как не чувство вины, заставляет человека совершать несвойственные ему поступки, наступать на собственную гордость и изо всех сил пытаться угодить ближнему? Маруся была великолепным материалом: пресловутое чувство вины затопило бедняжку до самой макушки и плескалось в ее круглых глазах. Это был костер с вечным огнем, туда лишь изредка надо было подкидывать веточки.

Откинувшись на стуле, Виктор посмотрел на виновато сутулящуюся девушку:

– Кто тебя просил ходить к Веронике?

Тишина.

– Я вынужден был уйти из дома. Вернуться обратно я уже никогда не смогу.

Всхлип.

– Из-за тебя я попал в безвыходную ситуацию.

Маруся жалостливо шмыгнула носом и уставилась в окно.

– Мне даже ночевать теперь негде.

Как он и ожидал, она оживилась:

– Ты же можешь жить у нас.

– На каком основании? С какой стати? Комнату, что ли, снимать?

– Нет, – придушенно пискнула Маруся, – как мой жених.

Она в ужасе опустила голову и съежилась, ожидая его реакции. Создалась какая-то вывернутая наизнанку ситуация. Вроде как она делала Виктору предложение и с трепетом ждала ответа. В мечтах все происходило иначе. Это Виктор должен был, красиво оформив официальное предложение руки и сердца, некоторое время помучиться в неведении: согласится ли любимая на столь серьезный шаг? И уж, конечно, это не должно было случиться в неприбранной кухне под гнетом неприглядных обстоятельств.

– Я так не могу, – процедил Виктор. – Да и родители твои вряд ли обрадуются.

– Я с ними поговорю, – залебезила Маруся. – Давай я познакомлю тебя с мамой. Мам! – завопила она на всю квартиру.

Валентина Макаровна, изнывавшая за стеной, примчалась едва ли не галопом. Она сидела, прижавшись ухом к стенке, но слышимость была отвратительная, можно было лишь угадывать, что они там говорят. От напряженного подслушивания у нее даже начала побаливать голова, так что Марусин вопль оказался очень кстати.

Ворвавшись в кухню, мама приветливо улыбнулась мгновенно подобравшемуся кавалеру и ласково пропела:

– Ой, у нас гости! А я задремала, не слышала…

Подразумевалось, что Маруся подхватит игру и представит маму жениху. Но отупевшая от смятения дочь даже не подумала помочь. Она лишь жалобно хлопала глазами и смотрела на мать, как голодный теленок.

– Мариночка! – Мама подошла к ней и слегка пихнула в спину. – Познакомь меня с молодым человеком.

Виктор не понравился Валентине Макаровне. Марусина любовь оказалась смазливым блондинистым красавчиком лет тридцати. Узкие плечи, ямочка на подбородке и влажные яркие губы. Под глазом претендента на руку и сердце красовался выразительный фингал, который мама долго и вдумчиво рассматривала с чувством глубокого удовлетворения. Неизвестная жена, похоже, от души потрудилась над гулякой. Не о таком зяте она мечтала, определенно не о таком!

Виктор, понимая, что невеста сейчас все испортит, вскочил, галантно заграбастал руку предполагаемой тещи для поцелуя, по-гусарски коротко кивнул и щелкнул пятками:

– Разрешите представиться, Виктор! А вы, вероятно, Мариночкина сестра. И скорее всего младшая…

Лесть была грубой и неприятной, особенно покоробило Валентину Макаровну предположение о том, что она моложе Марины. Это было даже оскорбительно. Не подав вида, она позволила лобызнуть захваченную конечность и, приторно улыбаясь, проворковала:

– Валентина Макаровна, Маринина мама.

Разошедшийся жених опрометчиво развил тему, начав ахать и вздыхать по поводу ее редкостной красоты и моложавости. У Валентины Макаровны возникло ощущение, что ее облили липкой душной патокой.