Это так странно!
Я упомянул об этом, потому что Тодд и Дасти сегодня обедали с командой хандрящих экс-марксистов — дружков ее родителей по университету в Беркли; все они чувствуют себя заброшенными отливом истории, поют песни о свободе под пятиструнную гитару, отращивают волосы на лице. Такие вот ребята. И скорее всего там было много свечек.
Я думаю, что духовная атмосфера вызвала в Тодде ностальгию по дому и по бешено-религиозным родителям в Порт-Анджелесе. Он вернулся в офис задумчивый, затем расплакался, а потом вышел на лужайку и целый час не возвращался.
Дa, и еще сегодня я застал Итена копающимся под диванными подушками в поисках монеток. Какой конфуз!
Среда
Большая сплетня: Тодд объявил, что становится… марксистом! Из всего возможного.
— Господи Иисусе, Тодд, — сказал Итен, — это равноценно объявлению, что ты становишься Багзом Банни.
Карла спросила:
— Марксистом? Но, Тодд, стена была разрушена в 1989 году.
— Это не важно.
— Ах, ну конечно же, не важно, — съязвил Итен.
— Надменный буржуй, — отрезал Тодд.
Короче, Тодд нашел некий внешний объект для своих верований. Не думаю, что это вопрос ума или глупости, просто его потребность в потребности, как обычно.
Итен вышел на тропу войны:
— Если Тодд ожидает, что мы будем относиться к нему с особым уважением только из-за того, что он верит в какую-то старомодную, мультикоподобную идеологию, то его ожидает нечто совершенно другое.
Итен ведет себя как «реакционер» (это слово сказал мне Тодд). Но как и в случае со многими его недавними обращениями во всякие новые верования, Тодд действительно источает праведность, слегка обескураживающую, если не сказать скучную.
Майкл по этому поводу сказал:
— В любом случае его проповеди мешают программированию; такое ощущение, что бодибилдинг использовал слишком мало ресурсов его центрального процессора. Я думаю, что религиозность родителей и все такое воспитали в нем глубокую нужду за кем-то следовать.
Карла же предложила:
— Давайте теперь называть их Борис и Наташа.
Мы с Карлой пришли в полную непонятку, когда обсуждали эту перемену в постели.
— Откуда вообще появилась политика? — спросил я. — Тодд прошел путь от полного профана в историческом отношении до молодого постмарксиста, постчеловеческого кодировочного устройства. Видимо, обратился в веру прямо на помосте для демонстрации мускульных поз.
— «Красный в твоей постели!»
Кто сказал, что люди не меняются?
Эйб написал мне из своего мини-отпуска в Ванкувере:
Я в отеле «Westin» в Ванкувере. Горничная довольно невинно спросила меня: «Сколько человек будет ужинать?» А я ответил: «2», потому что не хотел показаться одиноким. Хотя я действительно один.
Насколько это плохо по десятибалльной шкале?
Мой ответ:
Эйб… это *ОДИННАДЦАТЬ*
Отцу перезвонили из авиакомпании «Дельта эрлайнз» и предложили работу в их отделе по выписке счетов.
— Это не имеет прямого отношения к высоким технологиям, да и вообще с ними не связано, но все же…
Отец пойдет на собеседование через пару дней. Они с Багом съездили в город и вместе постриглись в парикмахерской, на стене которой висело чучело окуня. Баг сказал, что это было похоже на визит к «Лысому» в Москве.
Политическое безумие:
Тодд: «Марксизм предполагал, что технология никогда не пересечет определенной точки… Теория марксизма в XIX веке придает ему привлекательную перспективу постиндустриальной эры позднего капитализма». |