У Итена кризис времени.

— Смотрю в свой ежедневник и вижу: «СЕС» в январе, «КОМДЕКС» в мае, свадьба Тима в июле и т. д. — и понимаю, что весь год закончился, не успев даже начаться. В чем смысл этого? Ведь все так предсказуемо.

Сегодня мама победила в соревновании по плаванию, поэтому мы выкопали из-под подушек свои монетки и пошли отпраздновать это событие низкокалорийным обедом. Она в такой хорошей форме в последнее время.

Я проезжал по 280-й, затем по Питер Кауттс-роуд мимо компаний «Системикс», «Уолл Дэйта», «Ай-Би-Эм» и типографии, печатающей «Уолл-стрит джорнал», — в тех местах, где работал отец до того, как был признан негодным, — и кого же еще я мог увидеть прогуливающимися вместе, как не папу и Майкла! Они были поглощены дискуссией, с важным видом обнимая друг друга за спину.

Я остановил машину на обочине и выбежал, чтобы присоединиться к ним. Услышав, как я кричу их имена, они обернулись, рассеянные от прерванного разговора, совершенно не удивленные при виде меня, Я спросил, что они делают, и отец сказал:

— Да, знаешь ли, просто прогуливаемся вдоль былых охотничьих заказников («Ай-Би-Эм»).

Мимо нас, жужжа, проносились машины. Заработал газонный ороситель одной технической фирмы. Я не знал, что сказать, окруженный всеми этими безликими зданиями с застекленными окнами; зданиями, в которых делают машины, в которых делают машины, в которых делают машины.

Я пошел рядом с ними вверх по холму, и вскоре мы очутились прямо перед «Ай-Би-Эм». Я чувствовал унижение за своего отца, потому что за зеркальными окнами, сто процентов, сидели его бывшие работодатели и говорили:

— О, поглядите, к нам подкрадывается мистер Андервуд. Он, наверное, заблудился.

Но отец выглядел совершенно невозмутимым. Я спросил:

— Пап, как ты можешь даже смотреть на этих людей?

Он ответил:

— Знаешь, Даниил, я подметил, что люди обычно сильно волнуются, когда в их жизнь приходят перемены: катастрофы способны переносить выносливые люди, а в повседневной жизни эта их черта зачастую незаметна.

Тут вступил Майкл:

— Подумай о наводнениях на реке Миссисипи. Как великолепно проводят время все эти люди, устраивая барбекю на крышах своих домов, маша руками вертолетам с репортерами из Си-эн-эн.

— Точно, — сказал отец. — Я понял, что больше всего людей ужасает мысль о том, чтобы реально инициировать процесс перемен в своей жизни, а к нам, пожилым, это относится больше всего. Трудно справиться с хаосом и многообразием. Мы, старики, ошибочно воспринимаем сегодняшний поток информации, разнообразия и хаоса за «Конец Истории». Хотя, возможно, на самом деле это Начало.

Похоже, из уст моего отца выходили слова Майкла.

Промывание мозгов!

Он продолжил:

— Люди в возрасте практически выпали из процесса создания истории в старомодном стиле. Нас столкнули на обочину, но никто не подсказал нам, что же мы — новоиспеченные невостребованные человеки — должны делать.

— Единственная вещь, которая не подвержена переменам, это наша жажда смысла, — добавил Майкл, к моему чрезмерному раздражению.

Мы перебежали через дорогу во время затишья «лексусов» и начали спускаться вниз по холму.

— Не проси меня объяснить эту реальность «восемь-мест-работы-за-всю-жизнь», в которой мы теперь живем. Я с трудом справлялся и с «одной-работой-за-всю-жизнь», — сказал отец.

Небо было золотым, птицы кружили в облаках. Машины гудели у светофора. Отец выглядел спокойным и счастливым.

— Я всегда полагал, что история творится такими научными центрами, как корпорации «Доу» и «Рэнд» в Санта-Монике, Калифорния.