Он отвернулся от зеркала, шагнул к креслу. Тут его и накрыло…

Словно могучий порыв ветра пронизал насквозь ставшее бесплотным, как туман, тело, ворвался в мозг, промчался меж ребрами и вырвался со спины — но этот шквальный порыв был не холодным, а приятно теплым, всепроникающим, растворившим на миг в чем-то, чему названия не было изначально…

Погруженный в некий мерцающий туман, не дававший шевельнуться, он испугался бы — но страха отчего-то не было, как и любых других чувств. Туман стал светлее, в нем четко проступило изображение здешнего королевского дворца, пышно-старомодного, возведенного в стиле былых тысячелетий — как все прочее, и архитектура здешняя застыла, словно доисторическая муха в янтаре. Этакая коробка из-под обуви с прорезями, каменная стена вокруг, крыши унылого, болотного темно-зеленого цвета, несоразмерные угловые башенки, слишком тонкие по сравнению со зданием, опять-таки несоразмерные огромные крыши, похожие на китайскую соломенную шляпу низким конусом…

Потом на фоне дворца появилось лицо Иляны, спокойное, надменное, волосы на сей раз не распущены по плечам, а уложены в затейливую прическу, смотрит словно бы свысока. Исчезло, и на смену ему явились другие, проплывая неторопливой чередой, так что их удавалось хорошо рассмотреть — главным образом мужские, хотя появляются и женские, довольно симпатичные, но безусловно уступающие красотой Иляне, лица молодые, пожилые, а то и старые, как из тех, что легко всплывают в памяти, так и совершенно неприметные, словно принадлежащие хорошим шпикам…

Их было много, и на всех, даже неприметных, застыло то же, что у Иляны, выражение холодного презрения ко всему окружающему и всем окружающим. Неприятные были лица, все до одного…

В конце концов они исчезли, туман понемногу стал таять — он почувствовал затылком, всем телом твердый пол, пусть и застланный ковром, услышал звонкий, тревожный голос Каниллы:

— Командир! Командир! Да что с вами?

Окончательно вернувшись в реальность, он обнаружил, что лежит навзничь посередине комнаты, а над ним склонилась стоящая на коленях Канилла, невероятно испуганная, какой он никогда прежде не видел. Нигде ничего не болело, сознание стало ясным — он вернулся…

Сел без малейших усилий, тут же поднялся на ноги. Канилла встала с колен гораздо медленнее, уставилась на него шалыми покруглевшими глазами:

— Что случилось, командир? Это они?

Шагнув к ней, Сварог взял ее за плечи и крепко встряхнул, прикрикнул жестко:

— Кани, успокойся!

Подействовало, она быстро опомнилась — ну, не тот был характер, чтобы сорваться в истерику… Тяжко, облегченно вздохнула, повторила:

— Это они?

— Ничего подобного, — сказал Сварог. — Тут совсем другое. Бывало уже, но редко… Это не они, уверяю тебя…

— Вы никогда о таком не говорили…

— Когда-нибудь обязательно расскажу, — сказал Сварог. — Сейчас не стоит тратить времени, потому что это не имеет никакого отношения к делу.

Уже совершенно точно вспомнил, где с ним случалось подобное прежде — один-единственный раз, слишком необычным было пережитое, чтобы о нем забыть.