|
На необъятном небосводе сияла летучая пыль миров. И вдруг Полине почудилось, что к горестному стону земли, затерявшейся в сонмах бесчисленных звезд, присоединились еще чьи то рыдания, где то совсем близко. – Что с тобой? Ты болен? Лазар не отвечал; он продолжал рыдать, крепко прижав руки к лицу, как бы не желая ничего больше видеть. Наконец к нему вернулась речь, и он пробормотал: – О, умереть, умереть! Полина не раз с изумлением вспоминала этот вечер. Лазар с трудом поднялся на ноги, и они в темноте возвратились в Бонвиль; волны прилива катились за ними по пятам. Ни он, ни она не знали, о чем говорить. Полина смотрела, как Лазар шел впереди нее. Он казался ей теперь ниже ростом, словно его согнул западный ветер. Вечером они застали у себя дома, в столовой, гостью, которая разговаривала с родителями Лазара. Ее уже ждали целую неделю; эта одиннадцатилетняя девочка, Луиза, ежегодно проводила в Бонвиле недели две, Шанто посылали за нею дважды в Арроманш, но она не приезжала и теперь явилась внезапно, когда ее уже перестали ждать. Мать Луизы умерла на руках у г жи Шанто, вверив ее попечениям девочку. Отец, г н Тибодье, был банкиром и жил в Кане. Овдовев, он через полгода женился вторично и теперь имел уже троих детей. Новая семья вытеснила дочку из его сердца, а голова банкира была занята только цифрами, поэтому он отдал Луизу в пансион и охотно отпускал ее на каникулы погостить к друзьям. Часто он даже не сам отвозил ее, а поручал слуге, который и на сей раз доставил сюда Луизу после недельного опоздания: у хозяина столько дел! И слуга тотчас уехал, передав, что г н Тибодье постарается приехать за дочерью лично. – Лазар, иди же! – крикнул Шанто. – Луиза приехала! Луиза, улыбаясь, расцеловала юношу в обе щеки. Они, однако, мало знали друг друга: Луиза безвыездно жила в пансионе, а Лазар всего год назад вышел из лицея. Дружба их завязалась лишь во время последних каникул, но Лазар обращался с Луизой несколько церемонно, он уже угадывал в ней кокетку, которая отнесется свысока к шумным детским забавам. – Ну вот! Что ж ты ее не целуешь, Полина? – спросила, входя в комнату, г жа Шанто. – Луиза на полтора года старше тебя… Будьте подругами, порадуйте меня! Полина посмотрела на Луизу – хрупкую, тоненькую девочку с неправильными, но необычайно привлекательными чертами лица. Чудесные пепельные волосы ее были завиты и собраны в узел, как у взрослой. Полина побледнела, увидев, что Луиза целует Лазара, а когда гостья подошла и весело обняла ее, Полина ответила на поцелуй, но губы ее дрожали. – Что с тобой? – спросила тетка. – Тебе холодно? – Да, немножко. Ветер свежий… – отвечала Полина, краснея от сознания, что солгала. За столом она ничего не ела. Взор ее неотступно следил за всеми, и стоило кому нибудь – кузену, дяде или хотя бы Веронике – заговорить с Луизой, как в глазах девочки темным пламенем загорался гнев. Но особенно огорчал ее Матье: обходя по обыкновению стол во время десерта, он положил свою большую голову на колени гостьи. Как ни звала его Полина, он не отходил от Луизы, то и дело совавшей ему сахар. Встали из за стола. Полина куда то исчезла. Вероника, убиравшая посуду, вернулась вдруг из кухни и с торжествующим видом объявила: – Вот, сударыня, вы все говорите, что ваша Полина такая добрая!.. Подите ка во двор, полюбуйтесь! Все вышли во двор. Спрятавшись за каретным сараем и прижав Матье к стене, Полина в диком бешенстве била собаку изо всех сил кулачками по голове. Ошеломленный Матье, понурившись, покорно сносил побои. Все бросились к Полине, но она продолжала колотить собаку. Пришлось увести ее силой; она вся похолодела и казалась такой измученной и бледной, что ее немедленно уложили в постель. Г жа Шанто просидела около нее до поздней ночи. – Хороша, нечего сказать, вот уж хороша! – повторяла Вероника, крайне довольная, что отыскала наконец изъян в этой жемчужине. |
