— Он, наверное, хотел бы вернуться домой, все-таки рождественская ночь, — сказала Мередит, имея в виду кучера.

— У его семьи будет чудесное Рождество. Думаю, ему неплохо, — суховато ответил Квинн.

— Но мы же не можем провести в карете всю ночь.

— Почему бы и нет? — ответил Квинн. — Я не могу привести вас к себе в отель.

— Мы могли бы пойти к Мерриуэзерам.

— Но там же будут люди?

— И много, — кивнула Мередит.

— Тогда это не годится, — вздохнул Квинн.

— Но все будут думать, куда я… мы делись.

Квинн наклонился и поцеловал Мередит, избавляя ее этим поцелуем от всех вопросов.

— У вас восхитительный рот, мисс Ситон, — сказал он после поцелуя.

— Хм, — пробормотала Мередит, не в силах найти подходящий ответ и раздумывая над тем, как приятно кружится у нее голова. Она не обращала внимания на цоканье копыт, стук колес и покачивание экипажа, если только оно не прижимало ее к Квинну еще теснее.

Реальность была только одна — Квинн Девро и то, что он страдал из-за нее, и беспокоился о ней, и явно был к ней неравнодушен. Хотя он не произнес тех слов, которые Мередит хотела услышать, но всем своим поведением давал ей понять, какие чувства он испытывает, и Мередит понимала, что и это было очень необычным для него.

Некоторое время они молчали. Им не надо было ни о чем говорить — им было достаточно того, что они вместе.

Квинн почувствовал, как сжимается его грудь, и погрузил пальцы в волосы Мередит.

— Мне нравится, когда они у вас распущены, — сказал он.

— Это причина, по которой я приезжаю в Цинциннати, — тихо сказала она. — Здесь я могу быть сама собой. А вы — вам не опасно приезжать сюда, чтобы повидать Леви?

— Это преимущество моего дела, — ответил Квинн. — Леви — купец, как и Элиас в Новом Орлеане. Оба перевозят грузы вниз и вверх по реке, а я наношу им визиты редко и с большой осторожностью. И хотя известно, что Леви — аболиционист, он держит в секрете свою связь с Подпольной железной дорогой.

— А Бретт знает?

— Нет, — с сожалением ответил Квинн. — Он считает, как и все остальные, что я негодяй, гуляка и игрок.

Мередит успокаивающе погладила его по руке.

— А я и вправду во многом таков, — добавил он, словно предупреждая ее.

— Знаю, — весело согласилась Мередит.

— Дерзкая ведьма, — заметил Квинн.

— Высокомерный негодяй, — сказала она в ответ. — Совсем не похож на юношу, который однажды летним днем сделал мне качели.

Он сжал ее пальцы, которыми она водила по его запястью, вызывая в нем волны желания. Он поднес ее руку к своим губам и по очереди поцеловал каждый пальчик, а затем перевернул ладонь и покрыл ее поцелуями с коварной настойчивостью. Закончив, он слегка покусал ее ухо.

— Я помнил вас очаровательным ребенком. А когда встретил вас на “Лаки Леди”, ужасно разочаровался. — Квинн покачал головой. — Это хихиканье.

— Не больше, чем я, — усмехнулась Мередит. — Мой рыцарь в сияющих доспехах обедает с охотниками за рабами. Я была оскорблена.

— А я видел с удивлением, что же произошло с милой девочкой с лучистыми глазами, — а в его собственных глазах плясал чертенок веселья. — Пока вы не отпустили колкость насчет джентльменов, что заставило меня задуматься.

— Вы вызывали во мне самые плохие чувства.