Его взгляд был серьезен.

— Я все понимаю. Я просто хочу, чтобы ты знала: когда ты будешь готова, я тоже буду готов. — Он выпустил ее руку и начал осматривать комнату.

Она попыталась увидеть свою спальню его глазами: белый полог над кроватью, застеленной розовым покрывалом, коричневый плюшевый медведь, коллекция кукол на полке, бахрома на абажурах.

Зак улыбнулся:

— Сразу видно, что это комната женщины.

— Девочки-подростка. Но я всегда любила ее. Когда я приехала сюда после развода, то чувствовала себя… в безопасности.

Дом ее детства был убежищем, где она могла укрыться ото всех.

Взгляд Зака скользил по ее домашней одежде: желтым шортам и майке.

— Ты выглядишь подростком.

Легкая улыбка коснулась ее губ.

— Я храню здесь кое-какую одежду. Это избавляет от хлопот с багажом, когда я приезжаю домой.

— Это все еще дом для тебя?

Вопрос требовал более развернутого ответа, чем «да» или «нет». Зак просил ее открыть двери своей души и позволить ему войти. Поскольку Скай его любила, у нее не было выбора.

— Наверное. Даже когда у нас с мужем появилась своя квартира, она не стала для меня тем, чем является этот дом. Часто по вечерам, когда муж работал, я приходила сюда, чтобы ощутить себя частичкой всего этого.

— Ты не чувствовала, что принадлежишь мужу?

— Нет. Он держался сам по себе. Я думаю, что он боялся быть слишком привязанным.

Голос матери снова донесся снизу:

— Скай, сандвичи с сыром остывают. Вы идете?

— Да, мама. Мы уже идем. — Она направилась к двери.

— Скай?

Проникновенный тон голоса Зака заставил Скай медленно повернуться к нему.

— Спасибо за то, что поделилась этим со мной, — услышала она, и от избытка чувств у нее перехватило дыхание.

Она действительно знала о его жизни больше, чем он о ее. Стараясь не выдавать волнения, Скай кивнула и вышла в коридор, чтобы показать Заку его комнату.

Комната, в которой решено было поставить кровать отца, постепенно обретала жилой вид. Джанет настояла на том, чтобы каждый уголок был вымыт, прежде чем переставить мебель. Зак и Скай принесли сюда кровать, матрас и небольшую тумбочку из смежной комнаты, чтобы у отца было все самое необходимое. Зак делал основную работу. Скай помогала, чем могла.

Она вешала шторы, когда мать спросила:

— Ты сходишь в магазин? Мне нужно кое-что для ужина.

Зак скрутил шнур пылесоса.

— Я хотел пригласить вас куда-нибудь на ужин.

— У меня цыпленок уже в духовке. Спасибо за предложение, Зак. Но мне нравится готовить.

Скай расправила шторы, удовлетворенная тем, какими ровными складками они висят.

— Давай список, и я побежала.

— Я отвезу тебя, — сказал Зак тоном, не терпящим возражений.

У Скай екнуло сердце. Зак не упустил возможности побыть с ней наедине. Рано или поздно она должна выслушать его. Нет смысла откладывать разговор потому, что ей может не понравиться то, что скажет Зак. Его приезд дал ей надежду, но Скай боялась, что она может оказаться напрасной.

Миновав бакалейный магазин, они припарковались, вышли из машины и пошли под кленами, посаженными вдоль тротуара. Солнце бросало на дорожку яркие лучи.

Зак направился к деревянной скамейке, и они сели всего в нескольких дюймах друг от друга. Он начал первым:

— Я прошу прощения за то, что наша поездка в Новую Надежду так закончилась.

Это было одно из качеств, которое ей нравилось в Заке. Он мог извиниться. Подобные слова отсутствовали в лексиконе Тома.

— Я тоже, — отозвалась Скай, разглядывая прыгавшую по дорожке малиновку.