Они оба посмотрели друг на друга, потом на меня.

— Я иду, — сказали они в унисон.

Я глубоко вздохнул и, повернувшись к Виктору, заявил:

— Меня он не знает. Никто не узнает меня в той яме. Мой ГУЛАГ был на Аляске. Из того, что нам известно, его опустошили после того, как я сбежал, и больше не открывали. Я — единственный, кого он не знает.

— Лука, — обратился ко мне мой отец.

Я повернулся к нему. Его лицо было красным от разочарования. Я понял почему. Он не хотел, чтобы я уходил.

Виктор шагнул вперед.

— Нам нужно представить трех бойцов или ни одного, Лука, — он махнул рукой в сторону Заала и Валентина. — Я думал о том, как их представить.

— Как? — спросил Заал.

Пожав плечами, Виктор ответил:

— Мы выпустим вас под выдуманными именами. Не бойцами Волкова или Толстого, а ложным именем. Абель и его братья позаботятся о том, чтобы мы попали в список без проверки. Мы можем сказать, что наши люди купили этих двух бойцов у мужчин, которые ими владели. Заала у Джахуа и Валентина у Госпожи.

— Госпожа была его сестрой, — возразил я. — Он убьет Валентина, как только увидит.

— Я иду, — прогремел Валентин.

Я протянул ему руку, давая понять, чтобы он замолчал. Он послушался, но его губы скривились в раздражении.

— Арзиани ненавидел свою сестру. Она была проклятием его существования. Абель рассказал, что когда Арзиани узнал о ее смерти, то рассмеялся. Он знает, что без нее его жизнь станет только лучше.

Виктор бросил встревоженный взгляд на Валентина, но продолжил:

— Абель также сказал, что единственное, что его волновало в смерти его сестры, — это мона, которая была у Госпожи, — он кивнул в сторону Валентина и пояснил, — его сестра. И теперь, когда он владеет ей, ему плевать на все остальное.

Мой пульс учащенно забился при мысли о возможности снова участвовать в боях. Но более важным было убить Арзиани и раз и навсегда покончить с рабством. Положить конец тому, что детей продают, словно куски мяса, тестируют, как подопытных крыс, заставляют драться и забывать, что они люди. Машины для убийств, не более.

Мой разум закружился от этой информации. Посмотрев на Валентина, я сказал:

— Если ты идешь, нам придется научить тебя основам боя в яме. Мы научим тебя обращаться с оружием.

— У меня есть мои пиканы, — ответил он.

— Оружие и приспособления для скота не допустимы на ринге, — парировал Заал.

Брови Валентина поднялись вверх, и он сказал:

— Но короткие металлические копья останутся. Я привык ощущать их в руке, используя щупы. Они часть меня. Я также могу быть эффективен, даже без электрического заряда.

Заал повернулся ко мне и кивнул. Развернувшись к ним обоим, я объявил:

— Если мы делаем это, если мы войдем туда, живыми мы можем не вернуться.

Вокруг нас воцарилась тишина. Валентин первым шагнул вперед и проговорил:

— Я иду. Тот мудак сделал меня таким… таким, каким я сейчас являюсь. И у него моя сестра. Я иду. И не собираюсь умирать. Я не умру, пока его сердце не остановится.

Я кивнул, затем посмотрел на Заала. Скрестив руки на груди, он признался:

— Я не хочу драться снова.