Заал посмотрел на моего отца и Кирилла.

— Арзиани — это большое предприятие. Больше, даже чем Братва Волкова. Если мы хотим сохранить свое положение здесь, если мы хотим дать нашим женщинам хорошую жизнь, безопасную жизнь, мы должны остановить того человека сейчас. До того, как он придет за нами. Давайте сразимся с ним, — лицо Заала омрачилось от желания убивать, но он закончил, — прежде чем он придет за нами.

Каждое слово Заала нашло отклик в моем сердце. Я повернулся к Виктору:

— Когда турнир?

— Через четыре недели, — ответил он, — будет длиться четыре дня. Сначала будут бои по два человека до тех пор, пока в финал не выйдут четверо. Ни один боец не будет в паре с товарищем по ГУЛАГу, если они встретятся в финале. Затем начнется битва за чемпионство. Победитель получает свободу. Турнир Арзиани дарует свободу.

Я приподнял бровь. Свобода для мужчин, плененных и вынужденных сражаться, заставит их биться намного изощреннее. Их будет трудно победить.

— Нам нужно попасть в финал, — подытожил я, посмотрев на Заала и Валентина.

Они оба кивнули.

— Мы используем следующие недели, чтобы изучить яму и спланировать, как атаковать.

Я оглянулся на Виктора и приказал:

— Свяжись со своим контактом. Мы должны быть уверены в том, что они наши союзники, а затем используем их влияние, когда встретимся там с теми, кто не предан Арзиани и его делу. Пообещай им то, что они хотят. Деньги, жизнь здесь, в Нью-Йорке, все, только чтобы мы попали в Кровавую Яму. Мы вытащим их оттуда.

Виктор кивнул и выскочил за дверь Подземелья. Заал и Валентин подошли и встали рядом. Заал положил руку мне на плечо. Когда я встретился с ним взглядом, он кивнул, никаких слов не требовалось. Я видел конфликт в его глазах также, как и чувствовал свой собственный.

Мы были абсолютно разными. Имели разные жизни. Но в то же время, пока Арзиани — кукловод нашего личного ада — не умрет, мы навсегда останемся теми же плененными мужчинами, какими были большую часть нашей жизни. Мы навсегда останемся в плену нашего прошлого. Без его смерти мы не сможем двигаться дальше.

Я обратился к Валентину:

— У нас есть четыре недели, чтобы натренировать тебя.

Затем к Заалу:

— Нам тоже надо вспомнить тренировки. Попросим Виктора подготовить нас. У нас нет другого выбора, кроме как вернуться живыми к нашим женщинам. Для этого мы обязаны победить каждого бойца, который встанет на нашем пути. Это единственный путь, которым мы может идти — идти к победе.

Заал протянул руку, и я пожал ее. Валентин сделал то же самое. Мы посмотрели друг на друга, и нас накрыла волна возбуждения. Через четыре недели и четыре дня я снова стану Рейзом (raze — разрушать до основания).

Я скучал по тому времени, когда я был Рейзом. Скучал и жаждал крови, которую мне предстояло пролить. За две недели я смогу снова стать чемпионом ГУЛАГа; затем я бы навсегда оставил это в прошлом.

Развернувшись, я покинул клетку, мой отец преградил мне дорогу. Кирилл следовал за ним с выражением серьезной озабоченности на лице.