|
- Пойдемте! - вела старшая сестра к своей кладовке под лестницей. - Я знаю, Низамутдин Бахрамович мне говорил, вы будете в своем белье и привезли свою пижаму, только еще не ношенную, правда? - Из магазина. - Это обязательно, иначе ведь нужна дезинфекция, вы понимаете? Вот здесь вы переоденетесь. Она отворила фанерную дверь и зажгла свет. В каморке со скошенным потолком не было окна, а висело много графиков цветными карандашами. Юра молча занес туда чемодан, вышел, а Павел Николаевич вошел переодеваться. Старшая сестра рванулась куда-то еще за это время сходить, но тут подошла Капитолина Матвеевна: - Девушка, вы что, так торопитесь? - Да н-немножко... - Как вас зовут? - Мита. - Странное какое имя. Вы не русская? - Немка... - Вы нас ждать заставили. - Простите пожалуйста. Я сейчас там принимаю... - Так вот слушайте, Мита, я хочу, чтоб вы знали. Мой муж - заслуженный человек, очень ценный работник. Его зовут Павел Николаевич. - Павел Николаевич, хорошо, я запомню. - Понимаете, он и вообще привык к уходу, а сейчас у него такая серьезная болезнь. Нельзя ли около него устроить дежурство постоянной сестры? Озабоченное неспокойное лицо Миты еще озаботилось. Она покачала головой: - У нас кроме операционных на шестьдесят человек три дежурных сестры днем. А ночью две. - Ну вот, видите! Тут умирать будешь, кричать - не подойдут. - Почему вы так думаете? Ко всем подходят. Ко "всем"!.. Если она говорила "ко всем", то что ей объяснять? - К тому ж ваши сестры меняются? - Да, по двенадцать часов. - Ужасно это обезличенное лечение!.. Я бы сама с дочерью сидела посменно! Я бы постоянную сиделку за свой счет пригласила, -мне говорят-и это нельзя..? - Я думаю, это невозможно. Так никто еще не делал. Да там в палате и стула негде поставить. - Боже мой, воображаю, что это за палата! Еще надо посмотреть эту палату! Сколько ж там коек? - Девять. Да это хорошо, что сразу в палату. У нас новенькие лежат на лестницах, в коридорах. - Девушка, я буду все-таки просить, вы знаете своих людей, вам легче организовать. Договоритесь с сестрой или с санитаркой, чтобы к Павлу Николаевичу было внимание не казенное... - она уже расщелкнула большой черный ридикюль и вытянула оттуда три пятидесятки. Недалеко стоявший молчаливый сын отвернулся. Мита отвела обе руки за спину. - Нет, нет. Таких поручений... - Но я же не вам даю! - совала ей в грудь растопыренные бумажки Капитолина Матвеевна. - Но раз нельзя это сделать в законном порядке... Я плачу за работу! А вас прошу только о любезности передать! - Нет-нет, - холодела сестра. - У нас так не делают. Со скрипом двери из каморки вышел Павел Николаевич в новенькой зелено-коричневой пижаме и теплых комнатных туфлях с меховой оторочкой. На его почти безволосой голове была новенькая малиновая тюбетейка. Теперь, без зимнего воротника и кашне, особенно грозно выглядела его опухоль в кулак на боку шеи. |
