— На следующее утро, — сказал я, — в «Хилтон» кто-то принес письмо от Хадсона. Откуда он узнал, что мы там?

Они удивились.

— От Гриина, должно быть, — предположил Джик. — Мы никому не говорили. Были очень осторожны.

— И я был осторожен. В этом письме он приглашал посетить его виноградники. Так вот… если бы у меня не было сомнений на его счет, мог бы и поехать. Был другом Дональда, а виноградники — наверное, интересно.

— О, Господи!

— Ночью, во время бегов, когда мы были в мотеле недалеко от Боксхилла, позвонил в английскую полицию. Поговорил с человеком, который занимался делом Дональда. Попросил задать ему несколько вопросов… Сегодня утром получил ответы.

— Утро кажется таким далеким, будто прошло несколько световых лет, — сказала Сара.

— Мм…

— Какие ответы и какие вопросы?

— Вопросы были такие: рассказал ли Дональд о вине в подвале Хадсону? Говорил ли о том же Вексфорду? Не Хадсон ли посоветовал Дональду и Регине сходить на Маннингса в Художественный центр? Ответы такие: «Да, конечно», «Нет, зачем бы я стал это делать!», «Да».

Они помолчали, подумали.

— Ну и что? — спросила Сара.

— А вот что — мельбурнская полиция сочла: этого совершенно недостаточно. Они бы поверили в виновность Хадсона, если бы убедились — связь между ним и галереей действительно существует.

Потому поддразнили его картинами и барахлом, которое мы утащили… А он за всем этим и явился.

— А как? Как поддразнили?

— Устроили очень просто: Вексфорд услышал обрывки ложного рапорта о странных вещах, оставленных в камерах хранения некоторых гостиниц, в том числе — о картинах в «Хилтоне». Когда мы прилетели, они дали ему возможность воспользоваться телефоном.

Считал, что никто не слышит. Позвонил Хадсону, знал, где его найти, — и рассказал. Тот сам написал письмо от моего имени в «Хилтон», примчался, чтобы уничтожить улики.

— Совсем рехнулся, да?

— Идиот он, конечно. Но ведь считал, что я мертв… Никак не думал, что его кто-то может подозревать. Ему бы сообразить — звонок Вексфорда к нему могла подслушать полиция… Но Вексфорд был уверен, что звонит из обычной телефонной будки.

— Подло, — сказала Сара.

— Чтобы поймать подлеца, будешь подлым.

— Никогда бы не поверила, что Хадсон может так озвереть. Он был такой… страшный. — Сара вздрогнула. — Невозможно представить, под внешним дружелюбием скрывается чудовищная ярость…

…Наутро мы прощались в аэропорту.

— Как странно говорить «до свидания», — сказала Сара.

— Буду приезжать, — сказал я.

Они покивали.

— Ты пошел бы на это еще раз? — спросил Джик.

— Думаю, да.

Наклонился и поцеловал Сару, жену моего старого друга.

— Эй, — сказал он. — Найди себе свою такую.

17

Мейзи увидела меня первой. Налетела, как большая красная птица с распростертыми крыльями. Это было в понедельник, на Уолвергемптонских скачках.

— Здравствуйте, голубчик, так рада, что вы вернулись. Как добрались? Оттуда так долго добираться, правда? Да еще эти самолеты вечно опаздывают, да? — Она погладила меня по руке, внимательно вглядываясь в мое лицо, сказала — А вы не очень хорошо выглядите.