|
- Пакита в больнице рожает... Мамми решила не отпускать ее одну... Шофер отправился приводить машину в порядок, она вчера вечером забарахлила, ну а садовник сегодня утром не пришел... Входи... У меня для тебя куча новостей... Не переставая болтать, она шлепала через анфиладу комнат, где из-за опущенных жалюзи было почти ничего не видно; в тот момент, когда раздался телефонный звонок, она как раз дошла до двери в патио. - Это по поводу того, кого ты знаешь... Алло!.. Да... Как поживаешь, дорогая?.. Я совсем не хорошо вернулась... Голос у нее, особенно по телефону, был визгливый, таким голосом разговаривают куклы у чревовещателей. А так как рот у нее был маленький, с сухими губами, она старалась как можно шире открывать его и напоминала тогда тявкающую собачонку. - Это Долорес, - сказала она Кэли, который устроился в кресле. Кэли не знал Долорес, но это не имело никакого значения. - Что?.. Все ли хорошо?.. Так плохо, как только возможно, любовь моя... Я одна-одинешенька дома, слуг никого, и, естественно, это происходит тогда, когда Джон пришел ко мне на завтрак... - Мы вчера были вместе в клубе, - это Кэли, зажав рукой трубку. - Моя сестра тоже там была... Там-то я и узнала об ударе, который он хочет мне нанести... - В аппарат: - Во-первых, машина по дороге сломалась и Террa сейчас ее чинит... Пакита беременна... Ну да, я и говорю - беременна... Вы не заметили?.. Я тоже... Вот такие у меня дела... - Она расхохоталась. - Мамми, кухарка, повезла ее в больницу... Нет, Мамми не беременна, иначе почему бы и мне не быть беременной? Что вы говорите? Кэли: - Она оскорблена... Вот карга... Сейчас тебе все скажу... Алло! Если бы здесь не было Кэли, который мне помогает... Да, Кэли, это Джон... Кэли Джон... Джон идет на кухню посмотреть, не сгорело ли все у меня в духовке... Да, она приготовила на двоих легкий завтрак. Есть даже коктейли, бутылка французского вина, и они поедят в кухне, чтобы было меньше хлопот. Счастье, что на кухне не было телефона, который звонил беспрестанно, и каждый раз она повторяла приблизительно одно и то же, разве что теперь добавляла, что Кэли и она сейчас сидят за легким завтраком, как молодожены. И постоянно прерывала разговор: - Можешь взять одну из твоих сигар, Джон, дорогуша... И в телефонную трубку: - Представь себе медведя, играющего с ручкой, так вот это он... Это его день рождения... Который год на его день рождения я дарю ему сигары... Ты же знаешь Джона... В нем, наверное... Сколько ты весишь, Джон?.. Какая разница... Около двухсот двадцати ливров... Он не хотел бы брать сигару из той коробки, что я ему подарила, потому что тогда уже не сможет ее обменять... Поняла? Что?.. Не специально ли я это делаю? Да нет, дорогая, просто я рассеянная... Правда, Джон?.. В паузе взмах руки в сторону соседнего дома. - Мне нужно завтра обязательно повидать моего поверенного... Действительно, держу пари, что они вручают ему сейчас подарки и что вечером перед их дверью будет стоять двадцать машин... Прости, Джонни... В конце концов, о чем-то ведь надо говорить... Тебе-то повезло, живешь у черта на рогах, а я, можно сказать, день и ночь рядом с ними, вижу, как они входят и выходят, слышу, как у них играет радио, даже слышу, как поет моя сестра, когда принимает ванну, а окно в ванной открыто... Кто бы мог подумать, что наши родители были настолько безумны, что учили ее пению! В довершение всего у нас общее владение имуществом. |
