— Так ведь оно и было, скотина.

— Очень может быть… — Внезапно он замолчал. Лицо у него помрачнело. Он прижал руку к животу.

— Что, старая язва разыгралась, Хэл?

— Да, вступило что-то, — проворчал он.

— Может, у тебя там где-то совесть спрятана? — спросил я. — Уж больно не похож ты на человека, у которого язва кровоточит.

Он снова поморщился.

— Пожалуйста, не произноси это слово «кровоточит». Язва, это звучит как-то благородно, утонченно. А кровоточащая язва… нет, не звучит, это ведь не совесть. Один ненормальный доктор, ему бы самому полечиться, сказал, что мне пить следует бросить. Иначе будет хуже. А кто же захочет бросить пить?

— Точно, кто?

— Только не я. Когда я пью, Скотт, мне в голову приходят интереснейшие мысли, на которые даже я не могу дать ответ и, если хочешь знать, именно это приводит к обострению моей язвы. Я пытаюсь дать ответы на такие животрепещущие вопросы, как, например, совокупляются ли броненосцы? И если да, то как? И почему? Или: паяц ли дергает резинку, или резинка заставляет паяца дергаться? Или: существует ли свобода воли? Или: ощущаем ли мы укусы бактерий? Или…

Не знаю, долго ли он еще изощрялся бы и в какие дебри залез, если бы я не прервал его.

— Или: насколько хорошо ты был знаком с Джинни Блэр?

Он поднял голову.

— С кем?

— С Джинни Блэр.

— Ну, ты даешь. Я что, обязательно должен знать ее?

— Это та девушка, которая погибла в прошлое воскресенье.

— Ах, это та самая? Джинни? Ну да, мне приходилось видеть ее здесь. Я их всех пятерых видел. Я имею в виду девушек, которые здесь снимаются в фильме. Кстати, ты не знаешь, что это за фильм?

Я промолчал. Насколько я знаю Хэла, скажи я ему, что это за лента, он сразу же побежит туда и потребует, чтобы ему тоже дали роль.

— Значит, близко ты с ней не был знаком?

— Нет, Скотт. Близко не был. Недостаточно близко. Просто «привет дорогуша» и все такое прочее. Ну, разве только иногда: «Не бойся, милая, просто это у меня такой прибор». Но она всегда говорила: «Нет». Даже, когда я обещал ей потом жениться.

— Ладно, заткнись! — произнес я.

Я поднялся. Вопрос о Джинни я задал лишь потому, что меня несколько настораживало присутствие здесь на ранчо такого количества бандюг. У Хэла я, разумеется, ничего не узнал. Да я на это, в общем, и не рассчитывал. Я знал, что он вел бы себя точно так же, если бы собственными ручищами свернул ей шею.

Будто читая мои мысли, он спросил:

— Думаешь, ее укокошили?

— Вполне возможно.

— Черт побери, тебе я сознаюсь. Это я сделал, но с помощью сатанинского заклинания. Я загипнотизировал ее лошадь…

Он со вкусом продекламировал:

— Твои веки стали тяжелыми, как свинец…

Но я уже уходил.

Глава 7

Я вернулся в отель и через вертящуюся дверь прошел в салон. Было без двадцати шесть — то есть до прихода Зии, Чу-Чу, Эйприл и Делиз оставалось еще двадцать минут. В длинном помещении находилось уже примерно человек двенадцать. Четверо сидели за стойкой, тянувшейся вдоль почти всей стены справа от меня, другие посетители — за столиками и в кабинах по мою левую руку. Лишь одна старушка, пившая неразбавленный виски из небольшого стаканчика, не была в ковбойском костюме.

Я уселся на высокий табурет перед стойкой, любуясь своим отражением в длинном зеркале. Я слышал, как старушка сказала:

— Генри, я хочу еще стаканчик.