Наконец минуты через три трубку сняла девушка и дала нам нужный телефон. Мы немедленно позвонили по нему. Но там никто не ответил. В общем, ничего странного в этом не было, потому что к этому времени часы показывали уже десять часов вечера. И в страховой компании вряд ли был круглосуточный рабочий день.

— Ладно, — вздохнула Мариша. — Завтра с утра позвоним и узнаем, куда положили твоего Цветикова Михаила.

Честно говоря, мне не очень-то и хотелось тащиться в больницу к этому типу. Может быть, тетка Света и права. Ведь действительно, сначала он всучает мне своих мерзких рыбок. Потом убивают его приятельницу, а мы оказываемся на подозрении. Нет, от этого Михаила следовало бы держаться подальше. Но когда я попыталась довести эту мысль до разума Мариши, то наткнулась на глухую стену непонимания.

— Ты сдурела! — завопила она. — Как можно прятаться в кусты, когда на наших глазах, можно сказать, убили человека? Нет, мы должны разобраться в этом деле.

Напрасно я пыталась ее вразумить, что Алена была нам совершенно незнакома. И мы вовсе не обязаны расследовать ее смерть. На это есть органы милиции. Но Мариша была неумолима. От волнения густая грива ее пышных светлых волос растрепалась, и моя подруга стала ужасно похожа на Бабу-Ягу из мультика про «Летающий корабль», где эти самые Бабы-Яги водят веселые хороводы на болоте.

— Я просто не смогу уснуть и вообще жить не смогу, если мы не разузнаем, какого черта убили эту женщину! — возбужденно твердила мне Мариша.

В этом же ключе она говорила примерно полтора часа. И наконец я сдалась. Выставить из моей квартиры Маришу не удавалось, равно как и переубедить ее, поэтому оставалось смириться.

— Ладно, мы найдем Михаила, спросим, что все это значит, и на этом все! — наконец сказала я.

— Так этого же я от тебя и добиваюсь! — обрадовалась Мариша, и мы наконец-то смогли лечь спать.

Перед сном Мариша позвонила своей маме и предупредила, что остается ночевать у меня.

— Господи, опять вы во что-то влипли! — простонала в ответ Тамара Ильинична. — Другие девушки в вашем возрасте уже семьи имеют, мужей. А у вас все не как у людей. Вместо того чтобы перед мужиками юбками крутить, вы все какие-то трупы находите. Что за странность у вас такая?

— Мама, с чего ты взяла про труп? — недоуменно спросила Мариша. — Кто тебе рассказал?

И она метнула на меня негодующий взгляд. Я в ответ пожала плечами и затрясла головой. Ни о каком трупе я Тамаре Ильиничне не рассказывала. Да у меня сегодня и вообще не было времени пообщаться с мамой Мариши.

— Да чего уж там не знать! — кричала в трубку Тамара Ильинична. — Мне и знать нечего. Я тебя за двадцать с лишним лет хорошо изучила. Где ты, там жди какой-нибудь истории. Кстати, тебе твой Карл из Вены звонил. Волновался, где это ты в такое позднее время бродишь.

— Да ну его! — отмахнулась Мариша. — Скажи, если еще будет звонить, что я куда-нибудь уехала. В деревню к больной бабушке, например.

— Но у тебя нет бабушки, — растерялась Тамара Ильинична. — Тем более в деревне.

— Но Карлу ведь об этом необязательно знать, — сказала Мариша. — Скажи, пусть успокоится.

И на этом разговор окончился.

— Повезло тебе, Дашка, с мужем, — сказала Мариша, ложась спать. — Смотался в Португалию и звонками с дурацким беспокойством не тревожит.

— Почему дурацким? — спросила я.

— Да потому что! Ну скажи, какой толк Карлу волноваться обо мне, если он в Вене, а я тут, в Питере, и между нами тысячи километров.