— Звучит хорошо. ― В данный момент это звучит хорошо.

Больше всего я хочу забыть Лани на некоторое время. Это ничего не изменит или не сотрёт боль, но это позволит забыть. После смерти моих родителей по своему горькому опыту знаю, что никакое количество выпивки не избавит от боли. Я перестал хоронить боль и просто мирюсь с ней. Хорошо, что у меня была практика, потому что я чувствую боль, которая течёт сквозь трещины в моём сердце. Потребуется некоторое время, чтобы исцелить раны.

Хорошо, что мы скоро уезжаем.

ГЛАВА 3

РАНИЯ

Ирак, 1993 год

Я хватаюсь за живот и пытаюсь не застонать. Еды и денег, которые я получила от солдата, хватило на два месяца. Теперь они кончились, и я снова голодная. Во мне пульсирует отчаяние.

Прижимаюсь к стене, пока отряд иракских солдат в униформе проходит мимо. Официальные правительственные солдаты. Жёсткий взгляд, грубый и беспощадный. Ненавижу их.

Мой дом разрушен. Шальной бомбой, миномётом или чем-то ещё. Мне негде спать. Некуда идти. Никто не поможет мне. Нигде не могу найти Хасана. Я искала. Я не чувствую, что он мёртв; он просто нашёл для себя лучшую жизнь.

Идея зарождается в нижней части моего живота. Я игнорировала её несколько дней. Я не могу сделать это. Не буду делать. Но мой голод, жажда, потребность выжить, не сдаваться, заставляют меня. Я жду рассвета, а затем крадусь через весь город в поисках определённого здания. В конце концов, нахожу. Я прячусь в переулке через дорогу, наблюдая, надеясь, что они будут там, надеясь, что их там не будет.

Наступает ночь. Пустой желудок урчит, грохочет и расширяется, терзая мои рёбра.

Я вижу, как он шагает по улице; светящийся кончик сигареты движется сквозь темноту, словно оранжевая звезда. Мои ноги двигаются прежде, чем мозг успевает остановить меня. Он видит, что я приближаюсь. Глаза добрые, но он по-прежнему смотрит на меня голодным, похотливым взглядом, и я прекрасно понимаю, что он означает.

— Девочка, ты не должна быть здесь. — Он потягивает сигарету и говорит, выпуская клубы едкого серого дыма. — Что ты хочешь?

— Я... — слова покидают меня. — То, что вы дали мне, закончилось. Я голодна.

Он хмурится.

— Тебе хватило этого на столько времени? Девочка, на это даже крысу не прокормишь неделю.

— Мне много не надо.

— Что ты хочешь от меня? У меня нет возможности просто давать тебе еду или деньги.

Я не знаю, как сказать это. Не могу подобрать слова. Вместо этого я беру и разворачиваю свой хиджаб. Встряхиваю волосами и смотрю на него сквозь волны чёрного цвета.

— Пожалуйста?

Он вздыхает и отбрасывает сигарету.

— Нет. Это было только один раз. Я был пьян. Я не хотел превратить тебя в проститутку.

Я пожимаю плечами.

— Я не знаю, как ещё добывать еду. Никто не берёт меня на работу. Я искала. Меня чуть не поймали на краже. Он почти отрезал мне руку.

— Девочка не должна так жить. — Он выглядит стеснённым. — Я чувствовал себя плохо после твоего ухода.

— Разве у меня есть выбор? Я должна просто лечь и умереть? Знаете, я не хочу этого делать. Но я не вижу другого способа выжить.

Он выдыхает сквозь зубы.

— Ладно. Хорошо. Где ты живёшь?

Я неловко мнусь на месте.

— Нигде. Мой дом разрушен.

Он сыплет проклятиями.

— Здесь есть много заброшенных домов, девочка. Пойдём. Я найду тебе что-нибудь.

Он шествует впереди меня, бормоча себе под нос. В конце концов, он находит дом – пустой и в хорошем состоянии. Он находится рядом с разбомбленной мечетью. В окнах нет стёкол, дверь сорвана с петель, и нет электричества.