В описании острова феаков, несомненно, есть традиционные сказочные элементы. Важнейший из них — чудесный дворец Алкиноя, столь впечатляюще изображенный поэтом в VII песни «Одиссеи». Однако прилегающий ко дворцу оживленный приморский город, эскизно очерченный перед этим, вызывает совсем иные, уже не сказочные, а вполне реальные ассоциации. Его ближайший прототип следует искать, по всей видимости, в зоне ионийской колонизации среди таких городов, как Милет, Колофон, Эфес, Смирна и др. Едва ли случайно, что сами феаки представлены в поэме как мореходы-колонисты, покинувшие свою первоначальную родину — «широкую Гиперею», где они жили в соседстве с дикими циклопами — в поисках лучших мест для поселения (VI, 4 сл.). Уже Э. Роде назвал город феаков «идеальным образом ионийской колонии». Эту догадку немецкого ученого подтверждает поразительное сходство панорамы гомеровской Схерии с недавно открытой архаической Смирной (см. о ней, с. 21). В обоих случаях мы видим перед собой небольшой прибрежный город, опоясанный стеной с башнями и воротами и расположенный на мысу у входа в удобную «двойную» бухту. Правда, для полного тождества здесь не хватает одной существенной детали, а именно городской площади, расположенной прямо на морском берегу рядом с корабельной стоянкой (местонахождение смирнинской агоры, как было уже сказано, пока еще не удалось определить с достаточной точностью). Единственной реальной аналогией феакийской агоры остается пока что своеобразный археологический комплекс, открытый в Дреросе (см. выше, с. 24). Его конструкция помогает понять некоторые неясные детали в гомеровском тексте и, в частности, объясняет назначение больших камней, из которых была сложена, по словам поэта, агора феаков.

Гомеровская коллекция полисов, разумеется, не дает исчерпывающего представления о многообразии форм и типов поселений, существовавших в Греции на протяжении XI— VIII, вв. до н. э. и известных нам даже по пока еще весьма скудным археологическим данным. Некоторые из этих форм вообще не имеют ни одной ясно выраженной эпической параллели. О существовании других можно догадаться лишь по разбросанным в тексте поэм неясным намекам. Тем не менее два типа поселения, соответствующие двум основным стадиям в развитии раннегреческого полиса, очерчены в эпосе достаточно ярко и выпукло. Это — «протополис», или поселение первичной семейно-родовой общины (наиболее характерным его образцом можно считать Трою), и раннеархаический полис, являющийся по существу уже начальной формой города-государства (город феаков). Основное различие между этими двумя типами гомеровского полиса заключается в организации их архитектурного центра. В Трое таким центром является, несомненно, дворец Приама, занимающий вершину городского холма. Дважды упомянутая троянская агора составляет как бы придаток ко дворцу, занимая площадку перед его дверями. В городе феаков мы видим иную картину. Агора с расположенным на ней святилищем Посейдона и каким-то подобием амфитеатра, в котором размещаются участники народного собрания, образует самостоятельный архитектурный ансамбль, никак не связанный с дворцом и в то же время определяющий собой весь силуэт города таким, каким его видит перед собой только что прибывший чужеземец. Наличие в городе постоянного, четко оформленного центра политической и религиозной жизни, равно как и его независимость от царского жилища, — факт сам по себе весьма знаменательный, ибо он свидетельствует о зарождении новой гражданской общины из разрозненных ячеек старого родового общества.