Они вошли к себе в комнату, вновь захваченные неотразимой прелестью этой древней гостиницы. Сирина по-прежнему казалась погруженной в свои мысли. Он прекрасно понимал ее честолюбивые замыслы, ее тревоги. Это так сродни его собственному честолюбию. И все же… пусть это и несправедливо с его стороны, но… совсем не хочется оставаться у нее на втором плане.

Войдя в комнату, они сбросили тапочки, босиком прошли по полу, устланному коврами. Обед им сегодня подадут сюда на тончайшем красивейшем фарфоре. Они заказали разные национальные блюда, в том числе черепаховый суп, овощи с острой приправой и еще многое другое. Будут вносить одно блюдо за другим. Внезапно Миша почувствовал, что ему уже не так всего этого хочется.

Сирина разделась, бросила одежду на стул, накинула кимоно. Повернулась к нему:

— А ты что не раздеваешься? Чувствуй себя как дома. Поколебавшись немного, он тоже начал раздеваться. Она внимательно смотрела на него.

— В чем дело, Майкл? Ты что-то все молчишь…

— Да нет, ничего. Но знаешь, я подумал то же самое о тебе. Ты тоже что-то все молчишь.

Она села, откинула волосы с лица. Вытянула руки, рассматривая свои ногти, покрытые темным лаком, так внимательно, словно нет на свете ничего важнее, чем этот дорогостоящий маникюр.

Миша молча сложил одежду, накинул кимоно, сел напротив, взял ее руку.

— Давай поговорим, Сирина. Да, мы очень хорошо провели время, но я же вижу, ты чем-то озабочена, не меньше, чем я. Чем? Она вздохнула:

— Наверное, мне просто не терпится поскорее попасть на место. В Камбоджу. У меня только Джейсон, а работы очень много. Надо приниматься за дело.

— Джейсон здесь, с тобой?

— Да, я разве тебе не говорила? Он остановился в маленькой гостинице в Гионе.

— Тогда, может быть, пригласим его на ужин?

— Нет, он будет дико скучать. Да и потом, он скорее всего уже пошел по барам.

— Да, наверное. Итак… — Он сжал ее руку. — Тебе не терпится поскорее попасть на место. И это все? Это единственная причина твоей… рассеянности?

— Думаю, да. Я очень рада, что мы встретились, только, наверное, выбрали неудачное время.

Он не мог поверить своим ушам. Неудачное время?! Но ведь они же достигли поворотного момента в своих отношениях. И Сирина, кажется, ждала, что он сообщит ей о том, что попросил у жены развод. Да, похоже, они действительно достигли поворотного момента… только не того, о каком думал он.

Сквозь сумбур в голове он снова услышал ее голос:

— Я ждала, что ты скажешь мне, что попросил у жены развод и что мы с тобой поженимся.

На губах ее появилась едва заметная усмешка.

Значит, она все-таки об этом думала… однако теперь, когда разговор наконец коснулся этой темы, он не знал, что ответить.

— Я… я не знаю… Я говорил с Верой, но…

— Но что?

— Мы говорили о разводе. Но не пришли ни к какому определенному решению.

— Неубедительно. Слабовато, я бы сказала.

— Называй как хочешь, но дело обстоит именно так. На этом мы с ней остановились.

— Вы с ней?! При чем тут «вы с ней»?! Ты же собирался избавиться от нее.

Миша словно весь сжался внутри. Он мог понять ее разочарование и ярость. Но как она может абсолютно не сочувствовать другой женщине?!

— Сирина… Мы с Верой знаем друг друга очень давно. Нельзя же без всяких церемоний просто отшвырнуть человека, которого давно знаешь и… и любишь.