— Мистер Шевлин, меня зовут Лайна Теннисон. Мне нужно поговорить с вами об одном деле.

— Садитесь, — предложил он. — Я вас слушаю.

— Бразос — мой друг. Мой единственный друг в Рафтере… если не считать тех людей, у которых я остановилась.

Не говоря ни слова, Майк с интересом ждал продолжения. Перед ним была леди… Хотя за всю свою жизнь он видел лишь нескольких таких женщин, он не сомневался, что она одна из них. Лайна выглядела как леди, вела себя подобающим образом и была соответственно одета: аккуратно, весьма скромно по тем временам и по моде.

— Мистер Шевлин, мне нужно, чтобы вы выяснили, почему некие люди хотят купить у меня рудник Солнечных Россыпей. — Она помолчала, наблюдая, как он засунул револьвер за пояс, потом сложил полотенце и оставил на полке возле стола. — Никто не знает, что я владею рудником, и я бы не хотела, чтобы это получило огласку. Мой дед купил месторождение у первооткрывателя с помощью подконтрольной компании, так что имя деда нигде не упоминалось. Рудник достался мне по наследству.

У нее были медные волнистые волосы и зеленые, чуть раскосые глаза. Прямо как у кошки, только больше.

— Никто так и не знает, что вы владеете рудником? — переспросил Майк.

— Только Бразос… и теперь еще вы.

— А люди, у которых вы остановились? Им не известно?

— Дотти Клэгг — моя старая подруга, мы вместе ходили в школу в Филадельфии. Но она думает, что я приехала поправить здоровье.

— Клэгг?

— Ее муж — доктор Руперт Клэгг, терапевт и хирург.

— Родственник Мерриэма Клэгга?

— По-моему, троюродный брат. Я думаю, что именно мистер Мерриэм убедил его приехать в Рафтер.

Запустив пальцы в шевелюру, Майк глядел в зеркало. Он так мало знал о том, что здесь происходит, и чувствовал себя, словно слепой, попавший в незнакомое помещение, заполненное странными предметами неизвестного назначения.

Мерриэм Клэгг был партнером Элая Паттерсона, и хотя он не принимал участия в деле, но управлялся с полудюжиной других предприятий. Тогда владел отелем и, вероятно, до сих пор им владеет. Еще продавал скот.

Шевлин хорошо его помнил — высокого, красивого, всегда прекрасно одетого, с виду праздного и беззаботного. Не многие знали в то время, какими большими делами он ворочал.

— Видимо, у вас есть основания для такой осмотрительности? — заметил Майк.

Ее зеленые глаза смотрели на него в упор.

— Буду с вами откровенна, мистер Шевлин. Я послала сюда человека, чтобы провести расследование. Его убили, хотя списали на несчастный случай. Он вышел на работу в шахту, и, когда поднимался по лестнице, кто-то уронил в проход стальные отбойники.

Воистину ужасная смерть. В узком пространстве прохода нет шанса увернуться от падающих отбойников. Майк вспомнил, как сам работал в шахте. Тогда на руднике полагалось носить шахтерскую лампу, которую хорошо видно издали, и кричать: «Берегись!», прежде чем что-то бросить. Если эти простые правила безопасности оказались нарушены, то уж наверняка неспроста. Какой уж тут несчастный случай!

— Зачем им нужно было его убивать? — спросил он.

Она открыла сумку, извлекла из нее какой-то предмет, завернутый в носовой платок, развернула и положила ему на ладонь кусок руды. Он оказался достаточно тяжелым и состоял чуть ли не из чистого золота… Первоклассная руда.

— Если там много таких самородков, вы можете чеканить монету, — заключил он.

— В этом-то и дело, мистер Шевлин. Рудник едва окупается, иногда мы в прогаре.