Я глубоко вздохнула, но, казалось, в моих легких оказалось недостаточно воздуха. Я беспокоилась о Зейне и знала, что если позволю Пеймону себя схватить, у меня никогда уже не будет возможности позвать на помощь Зейну.

— Ладно. Мо... можешь убрать эти мерзкие корни с моих ног?

Очередная беглая улыбка на лице, и Пеймон взмахнул рукой. Корни задрожали, иссохли и через пару секунд превратились в пыль.

— Рад, что ты собираешься меня осчас....

Я замахнулась со всей силой и швырнула камень ему в висок. Его голова дернулась в другую сторону, но через секунду он уже смеясь, смотрел на меня. Смеясь. Из раны, откуда должна была течь кровь, плясали языки пламени.

Пеймон схватил меня за руку словно тисками.

— А вот это, милая, было не очень красиво с твоей стороны.

Я уставилась на его горящую голову.

— Господи Иисусе.

— Не совсем.

Он поставил меня на ноги. — Попрощайся.

Я открыла было рот, но не успела издать ни звука, все погрузилось в темноту.

Глава 25

Медленно по крупинкам, все стало проясняться. Сначала появилась чувствительность, которая являлась первым признаком, что все очень плохо. Я не могла пошевелить ни рукам, ни ногами. Они были привязаны к холодному полу, веревки были туго затянуты и врезались прямо в запястья, когда я их натянула.

Вот дерьмо.

Следующим вернулось обоняние. Запах плесени был очень знаком, где-то бродил по закоулкам памяти, но я никак не могла вспомнить, откуда он мне знаком. Когда я все же смогла открыть глаза, то уставилась на выступающие металлические балки.

От свечей не особо много было света, но по их танцующим теням я могла разглядеть баскетбольное кольцо без баскетбольного щита.

Мой взгляд упал на видимые следы и проследил за ними, пока они не исчезли в нарисованной мелом белой линии. Прямые линии образовывали полосы, пересекающиеся в круге. Я повернула голову, поморщившись из-за тупой боли в висках. Еще больше линий было с другой стороны от меня.

Пентаграмма слегка была искривлена. О, это плохо.

Я была в старом спортзале на самом нижнем этаже своей школы, привязана к центру пентаграммы и это что, какое-то пение? Боже. Вытянув шею, я попыталась посмотреть, что происходит за сотней белых свечей, расставленных по краям круга.

В темноте двигались силуэты. Из-за их тихого брюзжания и поросячьего визга у меня все внутри похолодело. Мучители.

— Ты очнулась. Хорошо, — низкая протяжная южная речь раздалась в темноте. — А теперь начнем наше представление.

У меня аж до земли отпала челюсть. Пеймон снял пиджак и расстегнул верхние пуговицы красной рубашки. Он подошел к краю круга, остановился и взглянул вниз. Затем сделала шаг назад, что только усилило мои подозрения.

— Что, не будешь заходить в круг? — спросила я.

Пеймон запрокинул голову и усмехнулся.

— Эта слегка перекошенная пентаграмма с легкостью может превратиться в дьявольскую ловушку, так что я не собираюсь даже носком моих туфель заступать за линию, очерченную мелом.

Я сжала кулаки и почувствовала, как кольцо впивается мне в кожу.

— Из-за этого осуществить это заклинание будет сложновато, так?

— Милая, вовсе нет, — сказал он, опускаясь на колени. Этот ирокез на его голове длинной был, по меньшей мере, в полметра. — Именно для этого и нужны лакеи. О, лакей!

С левой стороны из темноты вышла другая фигура. Я никогда его раньше не видела, но его улыбка была за гранью мерзости. Я сглотнула, и мой взгляд начал метаться между демонами. Вряд ли кто-то появится и спасет положение.

Я не знала, выжил ли Зейн в битве с Хеллионом. Вероятно, Рот вообще даже не знает, что меня схватили.