— Для кого ты делала кофе?

Вокруг сердца клубком свернулся страх.

— Дай мне пройти. Мне нужно наверх.

— Не можешь поговорить со мной пять минут?

Я по привычке нащупала кольцо на цепочке под футболкой и крепко сжала его в руке через ткань. Попыталась пройти мимо Петра, но он вторил моим движениям.

— Петр, пожалуйста, дай мне пройти.

Слабый солнечный свет из ближайшего окна отражался от небольшого гвоздика в его ястребином носу.

— Я помню то время, когда тебе нравилось со мной разговаривать. Когда ты с нетерпением ждала визита моего клана.

Мои щеки залил румянец, и я еще крепче вцепилась в футболку. Кольцо больно впилось в ладонь. Раньше я была влюблена в этого идиота Петра.

— Это было до того, как я поняла, какое ты дерьмо.

Петр сжал зубы.

— Я не сделал ничего плохого.

— Ты не сделал ничего плохого? Я сказала тебе остановиться, а ты не...

— Ты дразнилась. — Его голос упал до шепота. — И с каких это пор демоны имеют право голоса?

Я втянула в себя воздух.

— Я — Страж.

Рассмеявшись, он закатил глаза.

— Ах, извини. Ты только наполовину демон. Как будто есть разница. Знаешь, что мы обычно делаем с отродьями демонов и людей?

— Любите и обнимаете? — Я постаралась проскользнуть мимо, но он ударил ладонями по стене передо мной.

— Мы их убиваем, Лэйла. Так Эбботу полагалось поступить и с тобой, но ты же у нас такая чертовски особенная.

Я прикусила губу. Он стоял слишком близко. Если бы я вдохнула чересчур глубоко, то могла бы попробовать на вкус его душу.

— Мне нужно увидеться с Зейном.

— Зейн все еще отдыхает. — Петр сделал паузу. — Слишком заболтался с Даникой перед сном.

Меня захлестнула иррациональная ревность, что было очень глупо, учитывая ситуацию, в которой я находилась.

— Тогда мне нужно увидеться с…

— Жасмин и близнецами? — спросил он. — Они дремлют. Наверху никого нет, Лэйла. Тут только ты и я.

Я сглотнула.

— Здесь Моррис. Наверху Джефф.

Петр рассмеялся.

— Ты такая невежественная.

Под кожей начиналось небольшое жжение. Я задержала дыхание. Если в этом мире и существовал кто-то, у кого бы мне хотелось высосать душу, то это был Петр. Он заслужил этого больше всех.

Его тяжелая рука опустилась на мое плечо, заставляя меня развернуться вокруг.

Петр улыбнулся.

— У тебя большие неприятности, маленькая полудемоническая сучка.

Гнев захлестнул меня, и я попыталась стряхнуть его руку. Уронив кольцо, я приготовилась нарушить правило: не бороться со Стражами.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет. Совсем нет. — Он передвинул руку мне на горло, обхватив его пальцами гораздо крепче, чем Рот. Ирония в том, что руки демона казались более нежными, чем руки Стража. — Ты хочешь со мной бороться. Борись. Это облегчит все для нас обоих.

У меня все внутри перевернулось. Петр знал, что у меня неприятности, и в его светлых глазах было больше, чем намек на жестокость. Что еще хуже, я знала, что он не видел ничего плохого в том, что делал.

Его действия никогда не запятнали бы его душу, потому что она оставалась чистой, в независимости от того, что он делает. Он мог сделать все что угодно. Петр наклонился, обдав мою щеку теплым дыханием.

— Ты пожалеешь, что Эббот не забрал твою маленькую жалкую жизнь, когда ты была ребенком.

К черту правила.

Я подняла колено вверх, ударяя туда, где побольнее. Петр издал низкое рычание и отпустил меня, обхватив себя руками. Я развернулась и взлетела по лестнице, не оглядываясь назад. В коридоре я столкнулась лицом к лицу с отцом Петра.