Шон продолжал идти, спускаясь по середине дороги, следуя за ее мягким изгибом к темным холмам.

Он шел не один – ужас ревел в его голове, точно бурное море. Ремень соскользнул с плеча, ружье упало на дорогу. Шон стоял целую минуту, прежде чем решился наклониться и поднять его.

Потом он повернулся и пошел назад. Шел медленно, считая шаги, стараясь отсчитывать секунды и принуждая себя не бежать.

Он знал – если страх победит, с ним будет покончено. Он никогда больше не сможет охотиться.

– С тобой все в порядке?

Сол ждал его.

– Да.

Шон опустился на землю рядом с ним.

– Видел что-нибудь?

– Нет.

Сол смотрел на него.

– Ты уверен, что все в порядке?

Шон вздохнул. Когда-то он уже пугался. Страх пришел к нему в шахте под обрушившимися камнями. Потом в той же шахте он поборол его и вышел один, без страха. И на этот раз он точно так же надеялся оставить страх на том берегу, но страх последовал за ним. И Шон понял, что страх его никогда не покинет. Теперь он всегда будет рядом.

«Придется обуздать его, – подумал он. – Приучить к узде и седлу».

– Да, со мной все в порядке, – ответил он Солу. – Который час?

– Полшестого.

– Пошлю Мбежане обратно.

Шон встал и пошел туда, где с лошадьми ждал Мбежане.

Он протянул Мбежане небольшой квадрат зеленой ткани – оговоренный заранее сигнал о том, что ни мост, ни деревню не защищают крупные силы.

– Я вернусь, – сказал Мбежане.

– Нет. – Шон покачал головой. – Тебе здесь нечего делать.

Мбежане отвязал лошадей.

– Оставайся с миром.

– Иди с миром.

Шон радовался, что Мбежане здесь не будет – он не сможет стать свидетелем, если Шона сломает этот вновь обретенный страх.

«Нет, я не должен сломаться, – мрачно решил он. – Сегодня день испытания. Если я его выдержу, значит я, вероятно, обуздал страх».

Он вернулся туда, где в темноте ждал Сол. Лежа рядом, они наблюдали рассвет.

Потом Шон смог разглядеть темные кусты на фоне более светлой травы и камня.

Новорожденный свет искажал расстояния, делал высоты впереди более далекими и уже не враждебными. Над рекой длинной вереницей пролетели цапли – они летели достаточно высоко, чтобы попасть в лучи солнца, и казались ярко сверкающими золотыми птицами в мире теней. С рассветом поднялся холодный ветер, его шорох в траве смешивался с журчанием речной воды.

Потом солнце осветило холмы, словно благословляя армию Республики. Туман в ущельях корчился в агонии от его тепла, и настал день, светлый и чистый, как роса.

Шон в бинокль разглядывал возвышения впереди.

В сотнях мест виднелись дымы, словно вся армия буров варила кофе.

– Думаешь, они нас заметили? – спросил Сол.

Шон покачал головой, не опуская бинокль. Два небольших куста и укрытие из травы надежно скрывали их.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – снова спросил Сол.

Лицо Шона было искажено болезненной гримасой.

– Живот болит, – хмыкнул Шон. «Пусть начнется. Пусть поскорей начнется». Ожидание хуже всего.

И тут земля под Шоном задрожала; дрожь была очень слабая, но Шон почувствовал облегчение.

– Пушки пошли. – Он встал, используя кусты как укрытие, и оглянулся.

Единой колонной, через строго равные интервалы пушки двигались к полю боя. Они были еще далеко и казались крошечными, но быстро росли; всадники на передних лошадях каждой упряжки подгоняли ее. Они подъехали ближе – Шон увидел, как поднимаются и опускаются руки с хлыстами, услышал грохот колес и крики всадников.