Хамуул усмехнулся.

– Будем надеяться, что мы этого не узнаем. Я буду осторожен, Кэрн. От исхода этой встречи зависит нечто большее, чем моя собственная жизнь. Мы все понимаем, чем рискуем, и считаем, что оно того стоит.

Кэрн кивнул и развел руками, указывая на простиравшиеся перед ним священные земли.

– Надеюсь, что мне потом не придется приходить сюда, чтобы пообщаться с тобой.

Хамуул запрокинул голову и расхохотался.

Казалось, что они идут не вместе. Медведи вообще редко объединялись в группы. Однако если бы кто-нибудь понаблюдал за ними достаточно долго и проследил за их, казалось бы, бесцельным блужданием, он мог бы заметить, что все эти звери, похоже, направлялись в одну и ту же сторону.

А еще можно было заметить, что у них росли рога.

Медведи дошли до определенного места в горах несколько западнее Туннеля Когтя. Один зверь, самый крупный и седой из всех, несколько минут побродил рядом, изучая окрестности и осторожно принюхиваясь, а затем встал на дыбы и поднял передние лапы к небу.

Черные блестящие когти превратились в длинные сильные пальцы. Бело-коричневый мех пошел рябью и укоротился. Морда вытянулась. Теперь рога венчали крупную голову со спокойными, глубоко посажеными глазами. Скелет и органы изменили свое положение под шкурой, покрытой короткой шерстью. Задние ноги превратились в длинные сильные конечности с копытами, а не лапами; короткий хвост удлинился и стал похож на плеть с кисточкой на конце.

– Я чувствую их запах. Они на подходе, – заверил своих товарищей Хамуул Рунический Тотем. – И они одни.

Другие друиды последовали его примеру. Их тела гармонично трансформировались из медведей в тауренов. Они стояли, готовые к встрече, лишь их хвосты и уши изредка подергивались.

Через несколько секунд пятеро ночных саблезубов с темным мехом различных оттенков быстро и грациозно выбежали на вершину холма. Почти сразу же они тоже изменили свои формы. Длинные гибкие кошачьи тела превратились в высокие и гибкие тела ночных эльфов. Их уши удлинились, кисти и ступни заменили лапы, а хвосты и вовсе исчезли. Они остановились, мрачно глядя на тауренов.

Хамуул низко поклонился.

– Верховный друид Дикая Лань, – обратился он к одному из ночных эльфов, женщине. – Я так рад, что ты пришла, мой старый друг.

– Мне было непросто на это решиться, – признала Элерет Дикая Лань – высокая и изящная эльфийка с короткими зелеными волосами. (Хамуул отметил, что она не назвала его «другом» в ответ.) Впрочем, было заметно, что она повидала много битв. Формы ее тела не казались мягкими и плавными, напротив, женщина была жилистой и мускулистой, а ее темно-фиолетовую кожу омрачали бледно-лиловые шрамы.

– Твоя душа привела тебя и твоих спутников на эту встречу, как и моя душа привела меня и моих друзей, – продолжил Хамуул.

– Кровь убиенных часовых все еще взывает к справедливости, Хамуул, – ответила Дикая Лань, но, произнося эти слова, она сделала шаг вперед, сокращая расстояние между собой и друидом.

– И ее зов будет услышан, – заверил ее Хамуул. – Но, не начав переговоры, примирение и сближение, мы не сможем добиться этой справедливости. – Он взял инициативу в свои руки и сел на мягкую зеленую траву. Другие таурены-друиды последовали его примеру. Калдорай переглянулись, но, когда Дикая Лань села, они поступили так же. Друиды образовали что-то вроде круга, который, впрочем, можно было поделить ровно пополам по расе.

Такое точное разделение и ощутимая холодность сильно огорчали Хамуула. Друиды собрались здесь не как незнакомцы, а как бывшие друзья. Вдесятером они годами трудились бок о бок как часть Круга. Между ними образовалась связь, которая превосходила любое расовое и политическое деление.