Магата посмотрела на Кэрна. Он не видел выражения ее морды, но представил, что шаманка ухмыляется. Таурен позволил себе тихонько улыбнуться. Старуха решила поддержать не того бойца.

Он повернулся, чтобы посмотреть на своего соперника.

Гаррош покачивался туда-сюда на пятках, едва заметно перенося вес с одной ноги на другую. Его рука лежала на рукояти топора, а золотисто-карие глаза сияли от радостного возбуждения.

«Мать-Земля, направляй мои удары. Ты знаешь, что я сражаюсь не за себя, а за нечто большее».

Кэрн запрокинул голову, открыл рот, и из него вырвался глубокий бессловесный рев, означавший в традиционной мак’гора вызов. Гаррош, в свою очередь, ответил, издав оглушительный вопль, который был почти таким же громким, как и клич его отца. После этого, как и ожидал Кэрн, Гаррош тут же ринулся в атаку.

Кэрн оставался на месте, позволяя молодому орку подбежать к нему с поднятым топором. Гаррош размахивал могучим Кровавым Воем над головой. Кэрн знал, что из-за прорезей в топорище оружие издавало тот свистящий визг, из-за которого получило свое имя. Этот звук вселял ужас в сердца врагов Грома Адского Крика, но Кэрн оставался к нему равнодушен. В последнюю секунду с удивительной для его огромного тела ловкостью таурен шагнул в сторону и позволил Гаррошу по инерции пронестись мимо, не задев его. Орк попытался остановиться, и у него почти получилось, но Кэрн успел поднять свое копье и вонзить его в правый бицепс Гарроша.

Орк вскрикнул от неожиданности, унижения и боли. Его хватка на рукояти оружия ослабла. Кэрн опустил рогатую голову и врезался ею прямо в рану, сбив Гарроша с ног и чуть не заставив его выронить Кровавый Вой из рук. Упади топор, и для орка все было бы кончено. В правилах четко говорилось, что, как только оружие оказывалось на земле, ни один из бойцов больше не имел права его поднять.

Кэрн поднял рунное копье и направил его прямо вниз, но Гаррош в последнюю секунду откатился в сторону. Копье сверху вниз распороло бок орка и вонзилось в землю арены. Кэрн потерял драгоценную секунду, выдергивая его обратно, и Гаррош успел подняться на ноги. Гаррош – самый известный воин Орды – почти потерял свое оружие, и Кэрн нанес ему первую в дуэли рану.

– Неплохо сыграно, старый бык, – признал орк, слегка задыхаясь. – Признаю, я недооценил твое проворство. Похоже, что медленно ты только соображаешь.

– Твои издевки никогда не отличались оригинальностью, а сейчас они и вовсе звучат глупо, сын Адского Крика, – ответил Кэрн, не отводя глаз от своего противника. – Побереги лучше дыхание, а я поберегу свое, чтобы потом произнести на твоих похоронах несколько добрых слов о тебе.

Кэрн подумал, что вывести Гарроша из себя оказалось как-то слишком легко. Массивные брови орка нахмурились от обиды, и он с рыком бросился на таурена. Сын Грома умело размахивал Кровавым Воем, и Кэрн, едва увернувшись от удара, почувствовал порыв ветра и услышал гневную песнь топора. Гаррош не был дураком и учился на своих ошибках. Во второй раз он не станет недооценивать противника.

Кэрн опустил голову, начал рыть землю правым копытом, а затем ринулся вперед. Гаррош издал боевой клич и поднял топор, чтобы разрубить быку горло. Однако в последнюю секунду Кэрн остановился, метнулся влево и с размаху ударил Гарроша копьем прямо в центр незащищенного торса. Глаза Гарроша расширились. Ему едва хватило времени немного повернуться, чтобы удар копья пришелся ему по правому плечу, а не в грудь.