Но никто уже давно не слушал Мортона. Очевидно, все собравшиеся за столом, кроме Лив, уже много раз слышали эту историю. Мортон бубнил, погрузившись в воспоминания, а его молодая жена перегнулась через стол и забросала Лив вопросами: как выглядят дома внешнего мира? Каково это — жить в доме из камня или стекла? Каково это — носить шелк?

— А Улыбчивые? — встрял Уэйт. — Все так же занимаются своим благим делом?

— Полагаю, да, — ответила Лив. — Я о них слышала. Но я недолго пробыла в тех местах..

Уэйт кивнул и самодовольно улыбнулся.

— Что ж, если что узнаете — расскажите. А пока буду надеяться, что у наших все хорошо.

Мортон и Ратледж одобрительно зашептали, словно Уэйт сказал нечто чрезвычайно умное или смелое.

Доктор Брэдли расспрашивал Лив о медицине. У него обнаружилось абсолютно ложное представление о человеческом мозге, чему Лив ничуть не удивилась. Но он, несомненно, был прекрасным полевым врачом. Лив старалась не ставить его в неловкое положение, но ей это не вполне удавалось, и усач хмурился. Правая сторона его лица была сильно обожжена, отчего покраснела, вспухла и лоснилась. Глаза его были умными и пронзительно голубыми.

Молодая жена капитана Мортона налила гостям крепкой настойки с горьким вкусом полыни, наполнив ею гнутые жестяные кружкиргри рюмки и фарфоровую чашку со сбитыми краями — остальная посуда была сделана из полированного резного дерева. Алкоголь пили только мужчины — их жены, как и Лив, обходились водой. А вот Брэдли, пожалуй, употреблял не в меру.

— Генерал теперь под вашей опекой, доктор Брэдли?

Он не ответил. Лив говорила для него слишком быстро.

— Могу я увидеть его, Доктор Брэдли? Полагаю, мне удалось улучшить его состояние. Ему известно нечто очень важное, что-то в его воспоминаниях пугает Стволов. Возможно, нам удастся воспользоваться этим, чтобы защитить ваш город, доктор?

— Этот город не нуждается в помощи чужаков! — пролаял Брэдли.

На несколько секунд за столом воцарилась неловкая тишина, поэтому капитан Мортон предложил поднять еще один тост за Генерала, за его героизм, непоколебимое мужество, и, по-видимому, бессмертие. Ведь он так же бессмертен, как идеи, которые он отстаивал — о нет, по-прежнему отстаивает!

— Хотя, к сожалению, он уже не так велик, — вставил Пек-хэм. — Как и его идеи, от которых здесь никакого толку. Надеюсь, былая сила еще возвратится к ним.

Брэдли кивнул и пробормотал:

— Слушайте его. Он дело говорит.

Ратледж нахмурился.

Все мужчины выпили, кроме Уэйта, который, как и все Улыбчивые, был трезвенником.

И наконец, лишь после очередного тоста, Лив задали главный вопрос. Это сделал судья Ратледж:

— Ну, как там война? Докуда продвинулась Линия?

— До Кингстона, — ответила Лив. — Кингстон — самая западная станция. Но войска у них есть даже в Клоане.

— Где находится Кингстон, мэм? Где это -— Клоан?

Лив рассказала, прочертив руками на столе путь, который прошли они с Кридмуром.

Гости умолкли.

Улыбка на лице Уэйта застыла. Брэдли издал горький смешок, похожий на собачье тявканье. Жена Мортона прикрыла рот ладонью от изумления.

— Ясно, — сказал капитан. — Мы тоже шли сюда очень долго.