— Деловой ужин. За успехи в делах и плодотворное сотрудничество! — сказал он и сжал в огромной руке бокал, словно собираясь раздавить его.

Проведя неделю в Баррете они заключили весьма выгодную сделку, и он повел ее смотреть местные достопримечательности: боксерский ринг, стрелковый тир, несколько огромных, явно породистых гнедых лошадей... А потом, через два дня после отъезда из Баррета, когда караван взошел на вершину очередного безымянного холма и перед ними во всей суровой красоте раскинулись бескрайние пыльные равнины, он подошел и сказал:

— Будет жаль расставаться с вами.

Она опустила веер и удивленно взглянула на него:

— Мы же еще не на месте, мистер Бонд. Разве не так?

Он указал на запад, вниз по долине извилистой речушки:

— До Конанта остался день пути. Видите?

Она не видела, куда он указал. Все в этих краях для нее выглядело одинаково.

— Конант! — В его грубом голосе послышались извиняющиеся мотки. — Последняя остановка. Оттуда мы повернем обратно.

— А мы с Магфридом отправимся в Глориану.

Бонд сплюнул:

— Чертова Линия.

Он оглянулся на Магфрида, который не умел ездить верхом и сидел в задней части фургона, прикрыв глаза и сонно склонив голову на грудь.

— С ним тоже будет жаль расставаться. Он честно отработал свое.

Магфрида люди Бонда поначалу не приняли — одни дразнили его, другие считали, что он навлечет несчастья. Но после того, как здоровяк отличился в защите каравана от нападения холмовиков, его зауважали; самые суеверные жали ему руку на удачу, а он считал это забавной игрой.

Нападение произошло на второй день пути из Монро, когда караван спустился в глубокую лощину, не только заросшую ежевикой и загроможденную валунами, что неприятно само по себе, но еще и заваленную мотками старой и ржавой колючей проволоки, разбросанной повсюду, словно пучки нелепых растений.

— Проволока, — сказал Бонд. — Осталась от Линии. Лет тридцать назад, когда здесь шли бои, линейные обносили этой штукой свои лагеря. А теперь все это валяется тут и ржавеет.

— Тридцать лет назад. Значит, во время войны Линии с Республикой Красной Долины?

«История Запада для детей» так и пестрела подробными описаниями битв Республики с Линией — по словам генерала Энвера, Республика одержала череду таких легких и славных побед,что Лив засомневалась в правдоподобности его рассказа. Детали этой истории никак не складывались для нее воедино.

Бонд покачал головой:

— То было к югу и к западу от этих мест. Республика никогда не пробиралась так далеко, как мы. А здесь просто случилась дурацкая стычка местного значения. Конант поддержал Стволов, а Линия пришла и объяснила им, какие у этого бывают последствия. Тогда они только-только построили Глориану.

— И кто победил?

— А вы как думаете? Линия всегда побеждает.

Чтобы караван смог беспрепятственно проехать дальше, пришлось вооружиться веревками да шестами и расчищать дорогу от проволочных мотков, которые всякий раз медленно, но упорно откатывались на прежнее место, словно в них продолжала жить частица непреклонной воли Локомотивов. Работа на жаре изнуряла. Стрелки золотых часов Лив едва ползли.

Холмовики напали на закате, когда люди еще работали.

С полдюжины высоких угловатых фигур возникли на вершине холма и ринулись вниз беспорядочной ордой; их длинные ноги пружинили и сгибались под невообразимыми углами. Жители холмов не разговаривали и не перекликались, а трещали и стрекотали. Их черные бороды и гривы развевались на бегу. Они метали камни и пугали лошадей. Один из людей Бонда с криком повалился назад и упал на колючую проволоку.

— Стройся, стройся! Просыпайтесь, разрази вас гром! — закричал Бонд, вытащил пистолет и выстрелил.