Ангелина аккуратно сложила бумаги, дракон, легонько стряхнув с ладони возмущенно присвистнувшего анодари, поднялся – и они направились к выходу. Во внутреннем дворе, где пахло теплой травой и бархатистыми розами, Владыка сменил ипостась, привычно подставил крыло для супруги – и Ани уже собралась подняться, когда он гортанно и рычаще напомнил:

– Плащ, Ани-эна.

– Ты умеешь говорить в этом облике? – с изумлением поинтересовалась Ангелина, принимая из рук слуги теплый плащ.

– Умею, но не люблю, – пророкотал Нории. – Владыки могут генерировать звук магически, но это тяжело. Драконье тело плохо предназначено для речи.

– Значит, и Четери может?

– Он еще молодой Владыка, – рычаще проговорил огромный ящер, – сейчас не может, но со временем научится. Поднимайся, шари. Я отвечу на все вопросы, когда обернусь.

Они вдвоем направлялись в Лонкару на очередную встречу с Иппоталией. Собирались прилететь туда и Четери со Светланой. Так как телепортами пользоваться сейчас было опасно, царица со свитой прибыла в портовый город на корабле, а Владыки летели на своих крыльях. Встречал их там Мири, драконий бард, которому сначала пришлось взять на себя роль отца для молодых близнецов Марита и Дарита и юной драконицы Медиты, а затем и управление Лонкарой до того, как в городе появится свой Владыка.

Сейчас у Мири было полно хлопот: после брачного полета в Лонкару начали прилетать драконицы и занимать земли вдоль побережья. Воздух здесь был теплый и влажный круглый год, в море достаточно крупной живности, чтобы прокормиться, не улетая далеко от кладки, и женщины драконьего народа рыли норы в холмах у моря, занимали пещеры в скалах – берег издалека казался изрытым гнездами гигантских ласточек. Драконицы очень нервно относились к чужакам на территории около кладки, поэтому пришлось запретить людям выходить на побережье и следить, чтобы никакой корабль не нарушил покоя нервных будущих матерей.

После переговоров с Иппоталией и ее министрами, когда на Лонкару начали опускаться сумерки, сильнее запахло морем и стало немного зябко, гостеприимный хозяин города позвал гостей на широкую террасу, на которой накрывали ужин. Терраса находилась высоко, и с нее открывался превосходный вид и на небо, на котором уже проступали звезды, и на красно-фиолетовую дугу горизонта с заходящим солнцем, и на спокойную водную гладь. Присутствующие, уставшие после долгих разговоров, сидели в плетеных креслах вокруг большого стола, умиротворенные красотой этого места, и тихо переговаривались.

Ангелина, прислушиваясь к разговору, вгляделась в небо: ей показалось, что среди легких облаков что-то движется, – и прикоснулась к локтю Нории:

– Посмотри.

Далеко перед ними, мимо террасы, целеустремленно летел куда-то длинный и огромный клювастый змей. Перья, обрамляющие его голову, струились вдоль тела, крылья лениво двигались вверх-вниз, лапы были поджаты к брюху, а тело периодически легонько извивалось – и тогда он чуть менял направление полета.

– Надо же, он уже здесь, – тепло произнесла царица Иппоталия.

– Кто это? – нетерпеливо поинтересовался Четери, разглядывая странное существо. Светлана рядом с ним выглядела испуганной. – Вижу, что сын Воздуха…

– Ты знаешь, Иппоталия? – Ани вопросительно глянула на царицу и вновь на змея – тот, словно мог слышать их разговор, вдруг остановился, завис вертикально в воздухе, изогнувшись инляндской буквой S, завертел головой.

– Знаю, – кивнула Иппоталия. – И ты его знаешь, Ангелина.