— Вы что? Перебухали, скоты? С чего на старую клячу полезли?

Он с недоверием выслушал обоих. Но сомнения у него остались:

— На кой ляд поперлись вы к ней?

— Поздравить хотели с днем рождения.

Генерал хорошо знал Кешку с Димкой и не

поверил им. Понял — что-то скрывают братья. Без выгоды не то что подарков не принесут, и не оглянутся.

— А зачем в спальню поперлись? Примерялись?

— С ремонтом хотели помочь ей…

— Что? С каким ремонтом? Вы что это мне на уши вешаете? Какой ремонт? А ну, колитесь, как на духу, что там шарили? Или сию минуту обоих из органов под сраки! Не хватало мне здесь всяких засранцев! На ваше место желающих хватает! Вон сколько их! — кивнул на пухлую папку с заявлениями.

— Мы ничего плохого не сделали! — вспотел Кешка.

— Я тебя о чем спрашиваю? Мне плевать, что сделано иль нет! Что вы в спальне ее шарили? — грохнул кулаком по столу так, что телефонный аппарат, подскочив, упал в ноги Быковых.

Иннокентий молча посетовал, что позволил генералу так хорошо изучить себя. Но деваться было некуда и он сознался во всем.

— «Кубышка»? Я так и понял, что неспроста. Но с чего вы взяли, что коллекция у нее?

— Сами посудите. С чего бы ей такой хай поднимать? Подумаешь, в спальню вошли! Она аж зашлась. Значит, есть причина бояться и не впускать туда никого.

— Ну а сами успели что-нибудь заметить?

— Нет, она тут же фурией влетела. И нас выкинула, — вздохнул Кешка.

— Так-так… Выходит, вы взяли клубок в руки. Стоит лишь за нитку дернуть, — задумался генерал и предупредил: — Без согласовки со мной ничего не предпринимать! Тем более с этой бабой. Я сам все обдумаю. Потом решу, что делать дальше. А вы идите. И о коллекции никому ни слова. Понятно!? — кивнул на дверь, давая понять, что разговор закончен.

Быковы вышли из кабинета начальника растерянные и злые. Им пришлось выдать самих себя. Они понимали, что им не простится то, что они хотели умолчать о коллекции Карпова, решив сами взять ее, и уж, конечно, не для того, чтобы поделиться. Генерал это смекнул и затаил злобу до поры. Неизвестно еще, чем отрыгнется им незадачливая скрытность, когда коллекция будет найдена и окажется в руках начальника. Он может дать им понемногу. Но тогда же Быковы перестанут быть нужными, и он их вышвырнет из органов под любым предлогом. Может ничего не дать, взамен оставив их на работе. Может и вовсе передать монеты казне, присвоив себе все лавры. А Быковых опозорить за то, что хотели присвоить монеты, и с треском, грохотом, позором выгнать из милиции.

— Что же он решит? Как поступит? — думали братья, не сумевшие распознать своего начальника до конца. Они терялись в догадках. А по городу пошел новый слух.

— Братья Быковы предложили взятку в прокуратуре, чтобы там прекратили дело о попытке к изнасилованию Любови Ивановны Поповой. И там, в прокуратуре, не согласились с суммой, предложенной Быковыми. Потребовали втрое больше.

— А сколько они давали?

— Десять миллионов!

— Выходит, запросили тридцать?

— Может, и больше! Чтобы от Колымы спастись, рады будут и шкуру снять!

— Да что для Быковых тридцать миллионов! Гроши! Они их себе за неделю вернут! — рассуждал на базаре Филя.

— Господи! И откуда у людей такие деньги? Тут на хлеб нету. А они миллионами ворочают, — сетовали старухи.

— Слыхали? Быковых в прокуратуре тряхнули! Тридцать тысяч долларов взяли с них за старуху. Чтоб неповадно было впредь.

Все эти разговоры долетали до прокурора.