— Ради дела сдержитесь! Нам их обоих, вместе с Димкой, взять надо. Вдруг не в больницу, сюда заявятся! Помогите их взять. В больнице они от нас никуда не денутся. Но могут и не прийти.

— В квартире их застаньте!

— Там их давно ждут!

— Во бандюги!

— Евдокия! Мы договорились с вами? Телефон запишите… Мы ждем. Помогите нам и себе! — попросили гости, уходя.

Евдокия вечером рассказала Тоське обо всем. Та испугалась:

— А ему чего от меня потребуется?

— Попросит, чтобы спрятала и не выдала никому! Натворили делов. Теперь мыкаются неведомо где! Их по всему свету разыскивают! Уж и покойниками прикидывались, нехристи! Ан шила в мешке не утаишь. По пакостям признали, видать, что живы прохвосты.

В это время над головами женщин что-то зашуршало на чердаке. Обе мигом присели, притихли испуганно и огляделись по сторонам.

— Кого там черти носят? — округлились глаза Евдокии. И, спохватившись, она взяла из угла коромысло, выскочила к лестнице, ведущей на чердак. За нею Тоська. У нее от непонятного страха подкашивались ноги.

— А ну вылазьте, окаянные! — лезла Евдокия по лестнице, обливаясь потом. Открыла двери, погрозила коромыслом в темноту. — Ну я вас! Кобели шелудивые! Шкуры поснимаю с козлов вонючих! — ударила коромыслом по шевелящемуся сену.

Оттуда с кудахтаньем вылетела наседка, сумевшая втайне от хозяйки высидеть цыплят. Те в страхе запищали на все голоса. Евдокия растерялась. Искала зятя — своего врага. А тут — прибавка в хозяйстве. Приятно и неожиданно. Эта радость мигом вытеснила из головы Кешку. Да и кто он такой, чтобы о нем долго думать?

Тоська громко смеялась над недавним испугом, гладя пушистые комочки, успокаиваясь. Она уже привыкла к одиночеству и ничего не собиралась менять в своей жизни. Она ее устраивала. Женщина стала успокаиваться, понемногу забывала Кешку.

Лишь Савва помнил о братьях Быковых всегда. Именно из-за них он потерпел фиаско у Ленки. И пусть женщина потом сменила гнев на милость, Савва решил добиться своего.

Он узнал, что мать Быковых находится в больнице на операции, и постарался, чтобы именно эта информация облетела весь город, вошла в уши толпы. Чтобы она не минула обывателя, торговцев, рэкетиров, бандитов и воров, даже бомжей! Чтобы она дошла до слуха братьев Быковых в самом гнусном виде.

— У бабки Быковой рак! Последняя стадия! Лежит в палате подыхающих, инфекционных больных! Уже у нее мясо от костей отваливается! А как воняет! Тьфу!

— Сдохнет и хоронить некому!

— И то верно! Говорят, на уколах живет!

— Перестанут их делать, тут же сдохнет!

— Ей жить осталось с неделю! Не больше!

— Батюшки! Как бездомную собаку закопают старуху. И это при живых сыновьях! Срам-то какой! Уж лучше бы их не рожала, даже в последнюю минуту не сможет свидеться! — говорили люди по всему городу.

А Савва подогревал слухи:

— Быкова помирает! Ее квартиру уже опечатали. Все переписали в ней. Многодетным отдают. Бедным людям.

— Старуху уже помыли напослед, чтоб в морге с ней не возиться. Она уже сама знает, что последние часы доживает!

— Конец! Бабка Быкова приказала долго жить! Померла она! Вчера. Под утро! Ее в морг увезли! Уже в квартиру семья вселилась. Сама видела…

У Быковой и впрямь наступило ухудшение. Анализ крови был угрожающе плох. Поднялась температура. Но эти симптомы, характерные для подобных операций, не пугали врачей. В течение тринадцати дней всегда после них шла борьба организма за жизнь.