— Я думаю, стоит нам взять кредитора Петра Попова прямо у почтового ящика на записную книжку, — предложил Вадим.

— Я уверен, что за ней он пришлет посланца, кого-то из своих. Сам не появится. Такие люди очень осторожны и не суют голову в петлю. Он прекрасно понимает, что напугал Попову и вызвал ответный огонь на себя. И шансов на получение записной у него очень мало. Будучи уверенным, что Попова не обратится никуда, сам бы к ней завалился. Но не станет рисковать, — говорил генерал.

— Вы меня извините, но нынешние преступники — не прежние. Раздумывать не умеют. Тем более, когда дело касается крупной суммы, ведут себя нелогично и безрассудно. Потому стоит поставить ловушку, — ответил Вадим.

— Что ж! Попытайтесь! Но не передоверяйте милиции и не ставьте ее в известность о своих намерениях, — предупредил генерал.

Вскоре два бомжа появились в доме Валентины Поповой. Оглядевшись, сунули в почтовый ящик Поповой записную книжку Петра. Никто из жильцов дома не обратил внимания на бомжей, расположившихся рядом с лестничной площадкой. Их теперь много развелось в городе. Они ночевали в подъездах, подвалах и на чердаках. Гнать их из подъездов никто не решался, зная крутой нрав и острый язык бродяг. Они умели постоять за себя. И нередко зло мстили гонителям, из-за каких оказались на улице.

Эти двое ничем не отличались от других.

На обрывке газеты селедка, порезанная на куски, луковица, полбуханки хлеба и бутылка пива.

Бомжи не задевали жильцов, ни у кого ничего не просили, как случалось в других подъездах. Они не матерились и не орали. Тихо переговаривались меж собой.

Их возраст невозможно было определить. Заурядна была и внешность. Заросшие, пропыленные лица. Выгоревшая, старая одежда на плечах. В глазах недоверие ко всему свету.

Старуха-пенсионерка, жившая на первом этаже, от любопытства или страха быть обворованной прилипла к дверному глазку. Наблюдала. Слушала, о чем говорят бомжи.

Но их разговор показался ей скучным. А поведение не вызвало подозрений. И она не стала прогонять бродяг. Все жители города знали, что бомж не опасен. У этих даже была еда. А значит, воровать они не будут.

Валентина Попова, войдя в подъезд, даже не оглянулась на свой почтовый ящик. Ни газет, ни журналов не выписывала, а писем вовсе не ждала.

Увидев бомжей, не удивилась. Не испугалась. Достала из сетки булку. И, положив ее на газету перед бомжами, попросила тихо:

— Помяните Петра…

Бомжи хрипло поблагодарили женщину, разломили булку пополам:

— Царствие небесное рабу Петру! Упокой, Господи, его душу! — услышала Попова и смело вошла в квартиру.

Время близилось к ночи. Запоздалые гости покидали друзей. Возвращались с дискотек парни и девушки. Никто из них не оглядывался на почтовые ящики и не подходил к ним.

Вот снова кто-то вошел в подъезд. Толстый потный человек. В руках сумка, нагруженная харчами. Батоны, пакетики, бутылки топорщатся во все стороны. Заметил бомжей, приостановился.

Дрогнул спиной. Всякое случалось в это время в подъездах. Но, увидев, что бомжи даже не пошевелились, смело прошел мимо.

— А еще толстяк! Трусливей бабы!..

— Мельчают мужики! — согласился второй.

— Кажется, нам сегодня не найти лучшей ночлежки, — улегся прямо на полу один из бомжей, положив голову на колено приятеля. Но едва дрема стала подступать, услышал торопливые шаги к подъезду.