– Рули на параллельное всплытие! Выравниваем под перископ!

– Рано! – опять нахмурился Бахтин, – тут и пяти кабельтовых нет!

– Еще чуть чуть, и будет поздно! Уйдут. Поднять перископ! Кормовые торпедные аппараты, то о всь! Электромоторы – средний вперед… Малый вперед… Так держать!

Труба перископа опять покорно поползла вверх, и Мессер приник к нагретому окуляру.

– Ну вот, Саша, а ты говоришь – рано! В самый раз! Рулевой, полборта вправо!

– Кормовые к стрельбе готовы!

– Кормовые, пли! Боцман, ныряем на полсотни! Полный вперед!

Протиснувшись под линкорами, «Волк» атаковал шедший замыкающим «Кайзер» с пистолетной дистанции всего в шесть кабельтовых. Увернуться от пятиметровой пятидесятипудовой «рыбки», приближающейся со скоростью 80 километров в час на такой дистанции невозможно. Но перископ лодки показался на поверхности аккурат в лучах прожекторов, и немецкий капитан немедленно начал манёвр уклонения, пытаясь развернуть корабль кормой к подводному зверю, в надежде отбросить торпеды тугой водной струёй из под винтов. Первый «гостинец» по касательной проскочил вдоль бронированного корпуса, чиркнул его мокрым боком и ушёл в сторону берега, не причинив никакого вреда. Лимит везения германского линкора на этом закончился. Второй «подарок» нашёл лазейку в потоке между тремя винтами, рванув так, что многотонную корму линкора приподняло, а нос по клюзы погрузило в Балтийское море. Когда корабль выровнялся, он уже был полностью неподвижен и неуправляем, а через двухметровую пробоину в кормовые отсеки стремительным потоком лилась студеная морская вода.

Выпрыгнув на поверхность мористее немецкого каравана, «Волк» оказался в непосредственной близости от терпящего бедствие эсминца, в лучах прожекторов и в зените славы. Вместо рукоплесканий, экзальтированная публика устроила в честь отчаянно храброй подлодки салют из всех видов оружия, и море вокруг перископа буквально вскипело от разрывов снарядов разных калибров.

– Наш верный глаз мы, кажется, потеряли, – пробормотал Мессер, отряхивая с кожаной куртки капли забортной воды, когда лодка ушла на глубину и звуки разрывов «под куполом цирка» превратились из грозных в игрушечные. – Осмотреться в отсеках!

Доклады звучали безрадостно. Помимо разбитого перископа, список повреждений занял отдельный лист судового журнала. Близкие разрывы нарушили герметичность корпуса, фильтрация воды создавала опасность короткого замыкания. Но самое печальное – лодка травила главное сокровище – сжатый воздух.

– Надо всплывать, командир! – тихо шепнул Бахтин Мессеру, – «Волк» теряет продольную устойчивость. Ещё двадцать тридцать минут и нам нечем будет продуть балласт.

– Жаль, – ответил Мессер и запрокинул голову, словно хотел через «волчий» корпус и толщу воды над ним разглядеть, что творится на поверхности моря, ставшего вдруг таким недружелюбным к его кораблю, – мне так хотелось ещё раз исполнить припев нашей песни…

* * *

Ни командир «Волка» Иван Владимирович Мессер, эмигрировавший после разгрома белых в США и скончавшийся в городе Кливленде в 1952, ни старший офицер Александр Николаевич Бахтин, сделавший выбор в пользу Советской власти, награжденный орденом Красного знамени, но всё равно осуждённый по статье 58 и умерший на 20 лет раньше командира, не знали, что адмирал Непенин, вместо подготовки эскадры к битве, предпринимает отчаянные усилия по восстановлению контроля над бунтующими кораблями. Мятеж оказался хорошо подготовленным и грамотно организованным. В одно и то же заранее оговорённое время на всех линкорах проснулись спящие подпольные революционные ячейки.

«Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству, – написал В.