– Герр адмирал! Курс «Мольтке» пересекают русские броненосцы – «Слава» и «Цесаревич». Время до открытия огня – от десяти до пятнадцати минут.

«И тут у них преимущество!» – раздраженно подумал Шмидт. С каждым из этих старичков «Мольтке» разделался бы шутя, но вдвоем у них четыре тонны в бортовом залпе против его трёх, и флагман немецкой эскадры сам лезет под губительный анфиладный огонь, оторвавшись от своих линкоров и сближаясь правым бортом с основной кильватерной колонной русских. Внутренний вычислитель Шмидта завис, не в силах просчитать, как долго продержится «Мольтке», если его начнут обстреливать с головы и с борта одновременно. Один против шести. Без вариантов. Что делать? Вернуться, не разгромив флот Непенина, не ликвидировав угрозу для Балтийского побережья, можно только в скоропостижную отставку. Но и бездумно ползти под градом русских фугасов, ожидая, пока у линкоров Непенина опустеют погреба, не имея ни единого шанса сблизиться с ними, – никудышная тактика.

– Все вдруг поворот к Кенигсбергу, – сквозь зубы скомандовал Шмидт, – сегодня не наш день. Подготовьте радиограмму в Спа о частичном успехе. Кенигсберг от обстрелов с моря спасён. Для решительной победы на Балтике требуются дополнительные силы.

* * *

Капитан Эванс был в меру циничным фаталистом, как и все британские подводники. Правильное пуританское воспитание и суровая служба на подводном флоте приучили его не задавать лишних вопросов, когда требуется просто выпалить «Йес, сэр!» Этот случай не был исключением. Расшифровав радиограмму, Эванс еще раз сверился с шифром, пожал плечами, вздохнул и пошел готовить свой дивизион к походу. Удивляться Эванс не умел, иначе бы обязательно вздёрнул брови и вскрикнул «Какого черта?!» Недвусмысленный приказ адмиралтейства предписывал его подлодкам выдвинуться к острову Готланд и топить русские корабли, выходящие из боя с немцами, если кому то из них посчастливится улизнуть после встречи с германскими линейными силами. «Не дать им вернуться победителями!!!» – три восклицательных знака не оставляли ни единой надежды на появление каких либо вариантов. В то, что русские могут что либо противопоставить немцам, Эванс и сам не верил. Скорее всего, русский флот повторит свой сомнительный «подвиг» при Цусиме. Но помогать топить союзников, с которыми плечом к плечу Эванс сражался уже третий год… Определенно, в адмиралтействе что то сломалось. Тем не менее, приказ есть приказ, и его не обсуждают, а выполняют. Это Эванс знал твёрдо.

Ночь, проведенная у острова Готланд, закончилась безрезультатно, однако утром вахтенный заметил крейсер, улепётывающий на всех парах от места предполагаемого столкновения эскадр. «Ну вот и первая ласточка», – подумал капитан.

– Посмотри по профилю, кто это может быть? – попросил он старшего офицера.

– Три трубы. Похож на русские «Аврору» или «Диану», – предположил помощник, поводив визиром перископа, – быстро идёт. Наверно, хорошо его поджарили немцы.

– Ну, что ж, – поправил фуражку Эванс, – будем учить русских не убегать с поля боя. Обряд децимации начинается. Внимание по отсекам! Торпедная атака!..

* * *

«Карлсруэ», чудом выскочивший из западни, счастливо избежавший фатальных попаданий торпед и снарядов, отделавшись заклиненным в идеально прямом положении рулем, обходил по широкой дуге боевые порядки русских кораблей и торопился проскочить мимо острова Готланд, чтобы затем уйти в шведские территориальные воды.