После отъезда агентов Феликс, почувствовав неодолимый голод, едет завтракать к великому князю Дмитрию. Два других заговорщика, Сухотин и Пуришкевич, присоединяются к ним. Общими усилиями составляют письмо императрице, в котором излагается версия об убитой собаке. «Я не нахожу слов, — заключает он, — чтобы выразить Вашему

Величеству, как я взволнован тем, что произошло, и каким невероятным мне кажется обвинение, выдвинутое против меня». Перечитав письмо, обеляющее их, заговорщики решают придерживаться отныне именно этой версии, какой бы невероятной она ни была. Пуришкевич собирается ехать со своим санитарным поездом на фронт. Защищенный депутатской неприкосновенностью, он не боится ничего.

После полудня Феликс, который не так уверен в положительном развитии событий, как Пуришкевич, отправляется к министру юстиции Макарову, чтобы узнать, как вести себя. Он повторяет ему свою ложь, которую выучил назубок, так как уже рассказывал ее неоднократно. Но когда он подошел к эпизоду с Пуришкевичем, который в состоянии опьянения позволил себе неуместную шутку, Макаров восклицает: «Я хорошо знаю Пуришкевича, он капли в рот не возьмет. Насколько я помню, он член общества трезвости!». На мгновение сбитый с толку, Феликс замечает собеседнику, что можно позволить себе по значительному поводу: «Ему трудно было отказаться выпить, так как я праздновал новоселье», — брякнул он, чтобы как-то объяснить вышедшее из рамок поведение гостя. Министр делает вид, что поверил, и разрешает при желании уехать в Крым, к жене. Счастливый Феликс находит время побывать у своего дяди — Родзянко, председателя Думы, который был поставлен в известность о заговоре. Родзянко зычно поздравляет, его супруга даже благословляет родственника. Когда он возвращается во дворец великого князя Александра, чтобы собрать чемоданы (намереваясь уехать этим же вечером), телефонный звонок прерывает его приготовления. Со всех сторон друзья зовут, чтобы поздравить. Припрятав до поры до времени удовлетворение и гордость, он отвечает, что, увы, не имеет ничего общего со зловещим делом. Наконец удается избавиться от них, и он приезжает на вокзал прямо к отходу поезда. На перроне его арестует жандармский полковник: «По распоряжению Ее Величества императрицы, вам запрещено выезжать из Петрограда. Возвращайтесь во дворец великого князя Александра и ждите дальнейших указаний». В ярости Феликс подчинится. Великий князь Дмитрий тоже будет арестован без объяснения причин на все время следствия.

В Царском Селе императрица, в смертельной тоске, каждую минуту ждет новостей о пропавшем. Анна Вырубова не отходит от царицы и пытается ее убедить, повторяя и повторяя, что надежда еще есть. Но Александра Федоровна предвидит худшее. Она пишет своему мужу, задержавшемуся в Ставке, в Могилеве: «Мы собрались все вместе. Можешь представить наши чувства, наши мысли? Наш Друг исчез. Сегодня ночью у Юсупова произошел большой скандал, большой сбор, Дмитрий, Пуришкевич и другие — все пьяные. Полиция услышала выстрелы. Пуришкевич вышел и кричал, что наш Друг убит. Полиция и судебное ведомство сейчас у Юсупова. Я все еще надеюсь на Божью милость. Может быть, ты пришлешь кого-нибудь! Я прошу тебя, пришли Воейкова; мы здесь две женщины с нашими слабыми головами. Я держу Аню (Вырубову) здесь, так как теперь они могут взяться за нее. Я не верю, я не могу верить, что Он убит…

Спаси нас, Господи! Какая невыносимая тоска (я спокойна, я не могу поверить в это).