Когда мы шли по коридору, я готовилась к тому, что Мэри остановится и скажет мне, что это была всего лишь репетиция того момента, когда меня действительно выпишут, и что сейчас я должна вернуться в свою холодную и одинокую комнату.

Наконец,  я увидела маму у центрального входа, стоящую рядом с доктором Вудсом. Я быстро поняла, что это не шутка. Я, правда, уезжаю. Так, где же мое волнение? Почему я не могу поднять свой страх и оттолкнуть его в сторону, чтобы наполнить себя надеждой? Подобное произошло, когда Лаклан забрал меня, а свобода была лишь временной.

Мама обернулась, когда услышала наши приближающиеся шаги, и подошла ко мне. Меня мгновенно окутали ее духи.

— Ох, вот и она. — Она обняла меня.

— Мама? — Я нахмурилась, будучи прижатой к ее плечу, пока она гладила меня по спине. — Что происходит?

Она отстраняется от меня, отходя на расстояние вытянутой руки от меня. Идеально ровные, белые зубы сверкнули, когда она улыбнулась. — Ты отправляешься домой.

— Я это знаю... но почему? — В этом не было никакого смысла.

— Потому что ты должна быть дома, вот почему.

Вероятно, это единственное объяснение, которое я получу.

— Готова идти? — спросила она.

Это казалось неправильно. Еще вчера, я покинула кабинет доктора Ратледж с чувством опустошения. Она сказала, что я еще не готова поехать домой, а теперь тут появляется моя мама и  совершенно неожиданно забирает меня домой? Мой живот скрутило. Я сглотнула комок в горле и кивнула.

— Да, я готова.

Я потянулась за своей сумкой. Мэри до сих пор держала ее, обеими руками крепко вцепившись в лямку. Мне не хотелось смотреть ей в глаза. Не знаю почему. Просто я знала, что если посмотрю, то последуют слезы. Хоть Мэри и была всегда такой строгой и суровой, но мне она нравилась. Она стала постоянной частью моей жизни, и я не знаю, что буду делать без нее.

Она потянулась и обняла меня. Ее захват был крепким. Я первой отстранилась.

— Береги себя, — сказала она мне на ушко и пригладила мои волосы. Все это время она улыбалась, и слезы наполнили ее глаза.

— Буду стараться, — ответила я.

Спустя несколько минут, мы с мамой выходили через главные двери. Прежде чем я села в машину, я заметила голое дерево, рядом с комнатой отдыха. Таяла замороженная сосулька. Вода медленно капала на влажную землю.

Это казалось предзнаменованием — завершением моего времени здесь.

Всю дорогу домой я пыталась понять, было оно хорошим или плохим.

Когда мама припарковалась перед домом, никто из нас не предпринял попытку выйти из машины. Она схватила свою сумочку и громко вздохнула. Я просто сидела там, полностью оцепеневшая.

— Ты дома, — медленно произносит она, смотря на руль. — Пришло время оставить позади твое пребывание в «Фэирфакс». — Она смотрит на меня. — Мы должны снова стать семьей.

Никакого «Добро пожаловать домой»! Или объятий. Просто холодные, твердые факты.

Вместо того чтобы расслабиться, когда я вернулась домой, я бросила вещи в своей комнате и вышла за дверь с ключами в руке.

Час спустя я все еще каталась.

Я понятия не имела, куда направляюсь, и мне было плевать. Я следовала за колебаниями и поворотами дороги, стараясь игнорировать беспокойное чувство, укоренившееся в моем животе. Из-за него-то мои пальцы тревожно отбивали ритм на руле. Несколько минут спустя я паркую машину и выхожу. Воздух ударяется в меня, заставляя дрожать. Я скрещиваю руки и вращаюсь по кругу, уставившись на бесплодную землю.

Когда я покинула «Фэирфакс», я не смотрела документы о выписке.