Отец Ланы удерживает ее руки над головой одной рукой и закрывает ей рот другой. Его штаны спущены, как и ее джинсы.

Ее глаза широко распахнуты в отчаянии. Они встречаются с моими, и она с тревогой смотрит на меня.

— Нет, — шепчу я.

— Я владею тобой, — пыхтит ее отец. — Твоя жизнь - моя.

— Нет, — стону я.

Ее отец поворачивается и смотрит на Макса. Он что-то кричит. Я не могу разобрать слова. Звук выключен. Все, что я слышу, это звук тяжелого дыхания Ланы.

Рот Макса быстро двигается. Отец Ланы отпускает ее, садясь на колени. Он встает.

Вот когда я заметила, что Макс тянется к заднему карману и достает пистолет.

— Стой! — кричу я.

Макс продолжает идти, и его указательный палец оборачивается вокруг курка. Он навел его прямо на отца Ланы.

Я бегу к нему. — Не надо! — кричу я.

Лана смотрит на Макса, пытаясь предупредить его глазами, чтобы он остановился. Ее отец отпускает ее руки. Она закрывает лицо; ее всхлипы заглушены руками. Ее отец поднимает свое тело и собирается встать.

Макс нажимает на курок.

Все происходит очень медленно, словно время сопротивляется, пытаясь остаться на месте, хотя твои действия продолжаются.

Пуля вылетает из дула. Она медленно пролетает в воздухе. Траектория идеальна. Пуля нацелена прямо в голову отца Ланы. Она попадает в него. — Уходи, — шепчет мне Лана. Ее глаза широко раскрыты, умоляя и прося, чтобы я покинула комнату.

Черные уколы ее зрачков привлекают меня, и я врываюсь в настолько мощный водоворот, из которого мне не выбраться. Все меняется буквально за секунду. Обычно у Ланы коричневая радужная оболочка глаз, которая делает ее тихой и уязвимой. Радужная оболочка, которая скрывает так много, сейчас темная, с кобальтово-синим оттенком.

Точный оттенок моих глаз.

Я падаю на пол и стону. Ощущается так, будто кто-то погрузился в мою грудь и вырвал оттуда всю мою жизнь. Мое дыхание вырывается поверхностными вдохами, когда боль начинает распространяться внутри меня.

Мое тело словно налилось свинцом. Для того чтобы идти, приходится прикладывать слишком много усилий. Но я все еще, каким-то непонятным образом, двигаюсь. Я смотрю на свое тело, как оно передвигается по комнате с невиданной прежде силой. Я застываю прямо над Ланой и ее отцом. Ее глаза, которые сейчас идентичны моим, встречаются со мной взглядом. Боль во мне начинает удваиваться.

Первая пуля пробивает кожу ее отца. Я в ужасе наблюдаю, как его тело дергается еще раз, прежде чем он падает назад на свою дочь.

Вот тогда-то и происходит невозможное: мое тело сливается с телом Ланы.

Невыносимо больно. Кажется, словно я пытаюсь пролезть через маленькое отверстие. Моя кожа растягивается, сопротивляясь. Нервные окончания покалывают. Я кричу во всю силу легких. Мое тело начинает дергаться. Я отчаянно пытаюсь поймать воздух над собой. Тянусь, тянусь, тянусь. Пытаюсь схватиться за что-нибудь, чтобы выбраться отсюда. Боль, поселившаяся внутри Ланы и разрывающая душу, переполнена демонами, ожидающими удобного момента, чтобы задушить меня. Их становится слишком много, и мои руки опадают на пол.

Мои глаза тяжелеют и опухают от слез. Я моргаю несколько раз, пытаясь прояснить их. Но реальность не дает мне времени, чтобы приспособиться. Она молниеносно врезается в меня.

«Я не Лана. Я не Лана. Я НЕ ОНА!» — кричит мой мозг.

Мое тело онемело. Мне тяжело дышать.

— Снимите его с меня, — задыхаюсь я. — Снимите его!

Произошло слишком много всего. Мой мозг перегружен. Он вот-вот готов взорваться. Я испытываю слишком  много боли. Короткие стоны доносятся из моего горла.

На своих пальцах я ощущаю что-то влажное и липкое. Когда я поднимаю руку, то вижу, что моя кожа светлее, чем была раньше, а на запястье виднеются горизонтальные шрамы длиной около четырех дюймов.