«Я должна уйти, – думала Андра, – иначе мне опять придется выслушать скучную историю о том, как бабушка купила эту чашку с блюдцем. Мама помнит об этом с дней своей молодости».

– Я повидаюсь с вами до отъезда, – пообещала девушка.

И визит закончился.

Роза отвезла ее в город.

В ту же ночь, когда родители уже легли спать, им позвонила мисс Пенхэм.

– Сожалею, но должна сообщить вам, что мисс Ли забрали в больницу. Она очень плохо чувствовала себя, когда мы приехали из Годалминга. Доктор поставил диагноз – острый аппендицит. Врачи боятся перитонита, поэтому сейчас ее оперируют. Я, конечно, буду держать вас в курсе, но мисс Ли просила вас не приезжать в город. К ней пока не пускают посетителей.

Мистер Ли, положив трубку, рассказал печальную новость жене. Дороти отложила отчет одного из детских домов, который читала перед сном, и запричитала:

– О Боже! Теперь она не сможет поехать к Тревору!

Мне показалось, что она выглядит нездоровой. Бедное дитя! Какая беда!..

– Я думаю, что мисс Пенхэм послала Тревору телеграмму.

– Уверена, что она сделала это. И я не удивлюсь, если он возьмет отпуск и прилетит, – сказала миссис Ли.

Именно так Тревор Гудвин и решил поступить. Спустя сутки после того как доктор и газеты сообщили об удачной операции, из Южной Африки пришла телеграмма:

«Жди меня в конце недели. Очень беспокоюсь. С любовью, Тревор».

К концу недели Андра чувствовала себя не так хорошо, как ожидали врачи.

Особых причин для беспокойства не было, но, как сказал доктор Хэвэнд пришедшему в клинику Гудвину, Андра – хрупкая девушка, и сопротивляемость ее организма недостаточна. Ее мучили боли, что осложняло выздоровление.

И доктор Хэвэнд, и хирург Гринмэйтлэнд были уверены, что мисс Ли поправится и встанет на ноги через пару недель. Они советовали взять отпуск для восстановления здоровья. Ни о какой работе в студии, конечно, не могло быть и речи.

– Не беспокойтесь. Этого не случится, – заверил Тревор Гудвин доктора Хэвэнда. – Андра будет в Кейптауне под моим присмотром.

Хэвэнд, который наблюдал за здоровьем Андры с тех пор, как к ней пришла слава, был не только ее медицинским консультантом, но и поклонником, а поэтому вздохнул:

– Жаль, что мир потеряет такую прекрасную актрису!

– Напротив, я думаю, что жизнь кинозвезды – самое худшее, что можно придумать для Андры, – сухо возразил Тревор. – С тех пор как Андра стала сниматься в кино, она превратилась в комок нервов. Жизнь в Кейптауне пойдет ей на пользу.

– Конечно, конечно, – пробормотал доктор Хэвэнд.

Краем глаза он наблюдал за женихом мисс Ли. Впечатление было не из лучших. Слишком много самоуверенности и спеси. Доктор подумал, что у женщин странные вкусы. Часто им затмевает глаза красивая внешность. После двадцатиминутного разговора с Тревором Гудвином доктор Хэвэнд начал сомневаться, есть ли в голове у парня что-нибудь еще, кроме слишком высокого мнения о самом себе.

Почему эта хрупкая очаровательная девушка хочет отказаться от карьеры и уехать с ним в Кейптаун?

Только Андра вопросов себе не задавала. Она была рада видеть его снова, такого сильного, надежного, на которого можно опереться. Человека, отвечавшего на все вопросы с той уверенностью, которой ей самой так часто не хватало.

Андра все еще чувствовала себя больной. Раньше она не знала, что такое страдание.

Одна из сестер надела на нее бледно-голубую ночную рубашку.