Он покопался в воздухе, словно в невидимом кармане, и вытащил изяшную брошку-цветок из какого-то белого металла.

    - Носи и не снимай! - велел он.

    - Зачем это? - спросила Машка, цепляя украшение на ворот.

    - Он скроет твой шрам получше всякой косметики, - объяснил Разумец.

    - А что, нельзя его совсем убрать, этот шрам? - огорчилась Машка.

    - Нельзя, - веско сказал бог. - Ты его заслужила. Никакие заслуги здесь не могут быть так просто уничтожены. Твой шрам - ритуальная отметка другого бога, и я не имею права убрать ее. Но ты можешь его скрыть.

    - Ладно. - Машка вздохнула. - Значит, буду таскать побрякушку. Удачи.

    - Передай магу, чтобы он не беспокоился. - Разумец ухмыльнулся. - Я не сержусь на него. Более того, в ближайшем будущем его ждет одно радостное известие. Я решил сделать ему подарок.

    Сияние усилилось и вскоре полностью поглотило идеальную фигуру бога Разумца. Машка постояла еще немного, зачарованно глядя на сияние, и вышла из зала. В кресле, скорчившись наподобие зародыша, нервничал великий маг Глетц. С недоверием воззрившись на Машку, он беспокойно заворочался и спросил:

    - Ну?

    - Баранки гну! - не удержалась она. - Он вовсе не злится и хочет сделать вам подарок. Какой - не знаю, но, видимо, хороший. В качестве компенсации за потраченное время и нервы.

    Магу слово «компенсация», кажется, знакомо не было, но упоминание о подарке его явно успокоило. Боги не раздают подарки просто так, и, если Разумец расщедрился, можно считать, что маг оказал ему серьезную услугу, согласившись на требование странной девочки, родившейся в далеком прекрасном мире.

    В «Рваном ведре» Машку ждал холодный хуммус и разогретый ужин. Она поднялась к себе, наскоро умылась, с улыбкой вспомнив наставления Разумца, и решила ужинать в компании. Прежде чем спускаться вниз есть, она посмотрелась в висящее на стене зеркало. Шрама видно не было, как и обещал бог. Хоть это утешало. В кармане звенели остатки денег. «Нужно действительно забрать отсюда этого мужика, Погонщика! - решила она. - Не то сопьется вконец. А что, дочь у него в Астолле наверняка живет, я забегу ненадолго к Вилигарку и попрошу эльфов найти эту девушку и позаботиться об алкоголике. Им это почти ничего не будет стоить!» Неприятного, сосущего чувства от мысли вернуться ненадолго и по делу в поместье не возникло, и Машка совершенно успокоилась.

    Хозяин гостиницы, взглянув на нее, одобрительно кивнул: без шрама она смотрелась намного привлекательнее. Не дело молоденькой особе носить уродливый шрам на лице. Выложив на стол лошик в уплату за еду, Машка весело спросила:

    - Никто сегодня не видел моего отца? Он дома или где-то бродит по своему обыкновению? Нам уже пора ехать.

    - Детка, - сказал он мягко, - Погонщик отправился в свой самый далекий путь сегодня на рассвете. Ты не знала, что он болен?

    - Нет, - растерянно сказала Машка. - Он ничего такого не говорил.

    Хозяин гостиницы кивнул:

    - Он всегда был скрытным. Много только о тебе говорил: мол, вернется и заберет. Мы его сказкам не особенно верили, а выходит - зря. Ты стала совсем большой и, кажется, действительно хорошо устроилась. Ты молодец, что не забыла своего старика. Хоть в последний день своей жизни он был счастлив. А то ведь все сокрушался, что не помер вместе с твоей матерью.

    - Ему было здесь одиноко, - отозвалась Машка, чувствуя определенную неловкость. Она не любила выдавать себя за кого-то другого.

    - Однако хера звать надо, колеса на гроб ставить, - перевел разговор мужик.