После смерти мужа Мэрайя Хейр некоторое время жила в Хёрстмонсо у своего деверя Джулиуса, потом переехала в расположенный неподалеку дом, называвшийся «Лайм», где почти безвыездно прожила последующие двадцать четыре года. Когда она усыновляла крестника, маленького Огастеса, предполагалось, что, повзрослев, он примет сан и со временем сменит дядю Джулиуса на посту священника Хёрстмонсо. С самого начала она принялась воспитывать в нем добродетель. Когда мальчику было всего восемнадцать месяцев, Мэрайя записала в дневнике: «Огастес стал гораздо послушнее и с готовностью делится игрушками и едой». Приемная мать постоянно заботилась о его религиозном образовании, и, когда ему исполнилось три года (к этому времени он уже умел писать и изучал немецкий), взялась объяснить ему тайну Святой Троицы. В четыре года у него отобрали все игрушки и заперли их в чулане — мальчик должен был понять, что в жизни есть вещи посерьезней лошадок и волчков. Маленькому Огастесу не разрешали общаться со сверстниками. Рядом с воротами «Лайма» жила бедная женщина, которую Мэрайя часто навещала, чтобы облегчить ее нужду и с помощью благочестивых наставлений убедить ее принять свою участь как особую милость Провидения. У этой женщины был маленький сын, и Огастесу очень хотелось с ним поиграть. Но однажды, после того как они побегали по лугу вдвоем, Огастеса сурово наказали, и больше он на это не решался. Миссис Хейр (урожденная Мэрайя Лестер из Тофта) навещала бедных по зову сердца, а не только из чувства долга, однако вопрос о том, может ли сын джентльмена играть с сыном батрака, даже не обсуждался.

13 марта 1839 года она записала в дневнике: «Моему маленькому Огастесу исполнилось пять лет. Боюсь, что крайний индивидуализм, своеволие, жажда роскоши и удовольствий — основные черты его характера. Господи, научи меня, как исправить его порочные наклонности и заставить служить людям».

Несмотря на все ее усилия, Огастес иногда бывал непослушным. Тогда его отправляли в спальню «подготовиться», что, как я понимаю, означало спустить штанишки и обнажить попку, а в это время посылали за дядей Джулиусом, которому поручали пороть мальчишку. Для этих целей у него имелся специальный стек. Миссис Хейр очень боялась избаловать ребенка, и о чем бы он ни просил, ему неизменно отвечали отказом. Однажды она взяла его с собой в гости к жене помощника священника, и там кто-то дал ребенку леденец. Мальчик благополучно съел угощение, но, когда они вернулись домой, его выдал мятный запах. Любящая приемная мать впихнула ему большую ложку рвотного корня с содовой, чтобы впредь он избегал плотских искушений.

Тем временем Мэрайя познакомилась с мисс Присциллой и мисс Эстер Морис, сестрами Фредерика Мориса, известного богослова. У них была частная школа в Ридинге, но каждое лето они ненадолго приезжали в «Лайм». Они были чрезвычайно, можно сказать, агрессивно религиозны и очень скоро приобрели большое влияние на миссис Хейр. В результате она решила принять более строгие меры, призванные сформировать характер Огастеса, чтобы он стал достойным служителем церкви. До тех пор он каждый день ел на обед жареную баранину и рисовый пудинг. И вот однажды ему сказали, что на обед подадут необычайно вкусный пудинг. Это повторяли много раз до тех пор, пока у него не потекли слюнки. Пудинг поставили на стол, а, когда мальчик уже подносил ложку ко рту, тарелку забрали, ему приказали встать и отнести свою порцию какому-то бедняку из деревни. Мэрайя записала в своем дневнике: «Полагаю, Огастес выполнит любое приказание, если только ему объяснить смысл, но с его характером совершенно необходимо научиться повиноваться не раздумывая.