— Это очень серьезно. Где мы можем поговорить?

Я знал, что Лолла в доме мигом переместится к окошку, а здесь рядом сидел, привалившись к стене, старый раб. Мы прошли к фиговому дереву. Тут нас вряд ли кто-нибудь мог подслушать.

— Дорогой, ну до чего же ты неосмотрителен, весь город только и говорит, что о нашем новом доме. Даже думать об этаком сейчас безумие. — Я любовался своей милой женой, хотя и не мог вспомнить, когда видел ее столь возмущенной. Юлия всегда прелестна, даже, как оказалось, когда собирается закатить сцену.

— Но, Юлия, позволь, как может весь город кипеть слухами о доме, о котором было лишь вскользь упомянуто в нашей беседе с Феликсом?

Она недоверчиво сверлила меня взглядом, вся собранная, готовая к броску, однако несколько изумленная. Я хотел просто отмести такую возможность, но поразмыслил и нашел объяснение.

— Кажется, я понимаю, где корни этих слухов.

Отец мой освободил в свое время двоих любимых рабов. Один из них сейчас торгует требухой в портовой лавчонке, другой — мясными пирогами в гладиаторском квартале. Оба дружны с нашими рабами. Феликс, прибыв в городской дом несколько дней назад, наверняка обмолвился, что хозяин замышляет построить дом, и вот результат.

— Об этом все болтают. Поверь, это не самый мудрый твой поступок. — Юлия частенько — с иронией, а иногда и всерьез — называла меня «мудрым мужем».

Я объяснил супруге, насколько слухи раздуты, искажены и преувеличены, растолковал, что все это воздушные замки, построенные на основании пустячка.

— Ничего себе пустячок! — воскликнула она и пугливо огляделась. Затем обняла меня жестом любящей жены, жестом вполне естественным, если бы не его редкость, которая, конечно же, обратила бы на себя внимание любого наблюдающего раба. — Слушай, слушай внимательно. Опомнись. Ты забыл, в какое время мы живем? — горячо зашептала Юлия прямо мне в ухо. — Ты у нас мечтатель, может, ты и вправду не понимаешь. — И она начала перечислять мне имена известных людей, дома, имения, стада, серебро и золото которых конфисковал наш последний тиран. — Хочешь подарить дом Нерону? — завершила жена перечень именем, выдохнутым так тихо, что его можно было лишь угадать. — Он свирепеет с каждым днем. Пойми своей дурной старой головой, что начало строительства — приглашение к грабежу. — Юлия разжала объятия и принялась разглаживать мою помявшуюся тогу. Вынула серебряный гребень, расчесала мне волосы. Давно не видел я ее лица столь близко. Воспользовался случаем поискать в лице отпечатки распущенной жизни, которую она вела. Следов немного, лишь морщинки вокруг глаз. — Услышав вчера в городе эти толки, я решила, что пора тебя предупредить.

— А кто это обсуждает? — Вопрос излишний. И так ясно кто.

— Будь осторожна, Юлия, — прошептал я.

Она кивнула и улыбнулась.

— Спасибо. Иногда ты бываешь совсем старый дурачок, — прошептала Юлия и слегка меня встряхнула.

— Нигде, кроме как в моей голове, этот дом ничем не отмечен, — еще раз заверил я жену.

— Лучше скажи этой дуре Лолле, что ты хотел строить дом, да Феликс говорит, что ручей летом почти пересыхает. Нет-нет, не это. Лучше скажи, что денег нет, жаль, придется подождать годик-другой… третий… — Голос ее опять почти замер. — Не вечен же этот…

Она отступила на пару шагов.

— Да, подзапустила я тебя.